Моросят кареглазые дали...

Моросят кареглазые дали, 
Отпевая ушедшую Русь. 
Я как будто бы что-то оставил 
И уже никогда не вернусь. 
 
Ты пропой хоть еще, хоть немного, 
Отлетающая голова. 
Синим цветом торгует дорога, 
Повторяя сквозные слова. 
 
Так бы слушал и слушал дорогу, 
Уходящую в розовый день. 
Если есть разговоры у Бога, 
Я спросил бы Его про людей . 
 
Я спросил бы Его про другое. 
Только станет ли Он отвечать? 
Утопилась звезда за межою, 
Было б только, чего загадать. 
 
Я, похоже, из чёрного хлеба, 
Брат мой тоже из хлеба, видать. 
Вон, скатилась еще одна с неба, 
Было б только, чего загадать...

                       ***

Над равниной стозвон порассеян -
Во весь голос поют тополя.
Расскажи мне про это, Есенин,
Расскажи мне про это, земля.

Не весёлая и не печальная
Эта песня бренчащих столбов. 
Как душа у распутья  - случайная,
Придорожная жёлтая кровь.

Расскажи мне простыми словами,
Отчего покосились кресты.
Только ветки трясут рукавами 
Да бросают на землю листы.

За глазами за синими веками
Колосится серебренный цвет.
Отчего мы природу проспектами
Загоняем в глубокий кювет?

Расскажи, почему за обочиной
Много наших поломано ног.
Только сыплются с веток пощечины,
Обжигая ребячество щёк.

Если сердце совсем расплескается, 
Что останется? - только хомут.
Вот и кроны как будто бы каются,
Разливая желтеющий брют.

Расскажи мне про это, Есенин,
Расскажи мне про это, земля.
Над равниной стозвон порассеян -
Во весь голос поют тополя.

                         ***

И пьют, и плачут, и скандалят, 
Качая мутной головой. 
На кухонной исповедальне 
Печаль и радость по одной. 
 
И неудачу заливают 
Гоняя городских ворон, 
И голосят, и проклинают, 
А после снова на поклон. 
 
"За" - выбирают руки наши, 
И высоко заветный флаг, 
И улыбаются мамаши, 
Но что-то всё-таки не так. 
 
Здесь, где родился, - пригодился, 
Глотая воздух из горла. 
Как жаль, что я так и не спился 
У безымянного угла. 
 
Как жаль, что всё уже приснилось: 
И жёлтый август, и апрель. 
Не от того ль так точит жилы 
Охристо-жёлтая метель. 
 
Но не идти же в церковь с этим.
И там, и тут один кабак. 
И улыбаются соседи, 
Но что-то всё-таки не так...

                 ***

Не променять бы океан на лужу,
Не проглядеть бы бирюзовых глаз.
По улице с карманами наружу 
Гуляют дети (как тогда про нас.)

Мой безымянный белый самолётик
Кочует по ладоням городским.
Знакомый запах книжных переплётов,
Такой знакомый пожелтевший дым.

Живая детвора, почти святая 
Гоняет с погорелою листвой.
И я вчерашний стены обтираю
Такой же беззаботный и живой.

            Англетер.

Петлёй свисает лампа с потолка,
Наедине с настенными часами.
Твоя коробка черно-белыми руками,
Скребёт по стенам и скрипит слегка.

Закрой все двери, окна все закрой,
Наедине с настенными часами.
Пусть мебель дышит в унисон с тобой
Своими деревянными телами.

Твой персональный чёрный коридор.
Твоя дневная доза никотина.
Закрой все окна, двери на запор,
Не покидая зоны карантина.

Танцуй под музыку квадратных стен
По переулкам между кресел. 
Тот в зеркале он тоже диссидент,
Он синий месяц с неба срезал.

Там у окна твой чёрный человек
По книге водит пальцем немо.
Бессонница-наедине с часами бег,
Под потолком раскачивая небо.

                     ***

О чём поёт степная птица
В рассветный час, прозрачный час?
О чём напев её струится  
Резные травы раскачав?

Она поёт и жить охота.
Щебечет звонкий голосок.
Так пой же, пой гони дремоту,
Встречай малиновый восток.

"Цветы-глаза" - живые пятна.
Как дети многолетних трав,
Сосут их вымя благодатно,
Всю теплоту в себя вобрав.

Так пой же, пой степная птица
Янтарным сердцем заливай.
Пол неба цветом золотится,
Пол неба брызжет через край.

                     ***

Я прирос к этой местности телом
Всей прозрачной душою прирос.
Здесь и снег до лукавого белый,
И чернеющий сонный погост.

Здесь живет человек терпеливый, 
Терпеливый до красных времён.
И глядит человек сиротливо:
"Для чего я на свете крещён"?

Я прирос к этой местности сердцем,
Разрисованным сердцем прирос.
Намотало моё полотенце 
На скрипучую хорду колёс.

Сторона-азиатская песня, 
Пораскрашенная сторона.
Из лоскутных отрезков невеста
Собирает себе имена.

Ни конца и ни края дороге
Только синяя, синяя даль.
У деревьев зеленые ноги
В чернозём схоронили печаль.

Я прирос к этой местности кожей,
Голубыми глазами прирос.
Я пришел как обычный прохожий
Посмотреть золочёных волос.

                       ***

Отчего это небо так давит на плечи. 
Сколько лет заодно я тяну этот груз. 
Человек по природе своей искалечен 
Это небо нести, как тот самый Иисус. 
 
Тихий голос, дорога чернеет навстречу; 
За обочиной золото пьют тополя. 
Я заслушался их деревянные речи, 
А они в поднебесье листвою смолят. 
 
Побросают листву и уйдут за туманом 
И затянут по новому думы свои. 
А я желтые песни сую по карманам 
Вдоль извилисто-чёрной моей колеи. 
 
А я жду отчего-то вчерашней погоды 
И пинаю потухших страниц голоса. 
По ту сторону небо моё хороводит, 
Заливая водой золотые глаза. 
 
Не зовите меня, перелётные птицы: 
"Пусть твоё за тебя кто другой донесёт." 
Только небо моё без меня не случится, 
Только небо моё без меня не споёт.