ФИЛЬМ «СЕРГЕЙ ЕСЕНИН». ПОМИНАЛЬНОЕ ЧТИВО

Данная статья была написана после премьеры шумного и неоднозначного фильма по роману В. Безрукова «Сергей Есенин» в 2006 г. Сейчас, к 120-летию великого русского поэта фильм будет «перепоказан». Давайте сравним первые впечатления с нынешними, юбилейными. Не стало бы хуже…       

Писать эту статью сейчас особенно интересно (не уверен, что читать тоже): страсти схлынули, высказались очень многие кино-, литературо-, и есениноведы, а также родственники, медэксперты, эксперты без четкой специализации, «продвинутые» в теме и не очень телезрители. Интересно, что же взволновало (обрадовало и огорчило) их больше всего в этом сериале. В целом можно сказать так: обрадовало, что поддержана версия убийства Есенина и тем самым с поэта снимался ярлык самоубийцы, огорчило же то, что Есенин показан совсем уж «горьким пропойцей», непонятно когда сумевшим написать несколько десятков поэм и сотни пронзительнейших стихотворений.

Фильм создан по сценарию Владимира Валуцкого, написанного по мотивам романа отца исполнителя главной роли Есенина – Сергея Безрукова – Виталия Безрукова. Роман, в свою очередь, написан на основе версии гибели Есенина бывшего следователя Эдуарда Хлысталова (в исполнении Александра Михайлова).Я спрашивал, кстати, Александра Яковлевича на записи своей авторской программы на Радио России «Беседы о Сергее Есенине» (съемки еще шли) – насколько вообще возможно воплотить на экране образ не просто исторического героя, который всегда воспринимается довольно отстраненно, особенно следующими поколениями, а вошедшей в генетическую память народа тончайшей «Божьей дудки», выпесневшей Россию изнутри и совпавшей с ней судьбой: запутанной жизнью и гибелью. Тогда Александр Михайлов сказал, что, по его мнению, Сергею Безрукову удалось воплотить на экране Сергея Есенина. Удалось ли?

То, что фильм изобилует историческими неточностями, (легко избегаемыми, кстати, – поэт выступал не в императорском дворце, а в царскосельском лазарете 22 июля 1916 г.по случаю именин вдовствующей императрицы Марии Федоровны и великой княжны Марии Николаевны, где княжны работали сестрами милосердия, причем с Клюевым. К этому концерту Есенин по заказу Ломана написал приветствие царевнам с профетическими строками: «Все ближе тянет их рукой неодолимой//Туда, где скорбь кладет печать на лбу.//О, помолись, святая Магдалина, //За их судьбу.» Здесь бы провести сюжетную линию с расстрелом царской семьи, хотя бы в разговоре с Блюмкиным – это «заиграло бы»; в 1922 году Есенин не мог ездить в поезде по России ((странно, что Троцкий, перемещавшийся по стране на собственном поезде, завидует Есенину, что мол «по стране поездите»)), так как в это время ездил с Дункан по совсем другим странам (встреча с Троцким произошла как раз по возвращению из этого вояжа – в 1923 году, а никак не раньше); Есенин узнает в этом мифическом турне на поезде в 1922 году о смерти Блока, хотя Блок умер в августе 1921 года (!); въедливые зрители усмотрели несоответствия в военной форме царской армии и в форме ВЧК-ГПУ и т.д. и т.п.)

это, конечно, досадно, но не «делает погоды». Серьезнее промахи в самом романе, связанны скорее с творческими, а не биографическими моментами. Например, Блок не говорил Есенину при первой встрече 9 марта 1915 г. у себя на квартире, что за «каждый шаг свой рано или поздно придется дать ответ, а шагать теперь трудно, в литературе, пожалуй, всего труднее.» Это взято из письма Блока Есенину от 22 апреля того же года, которое гораздо пространнее обыгранного в романе эпизода и начинается совсем с другой интонацией: «Дорогой Сергей Александрович. Сейчас очень большая во мне усталость и дела много. Потому думаю, что пока не стоит нам с Вами видеться, ничего существенно нового друг другу не скажем...» Такие и другие упрощения ведут к неоправданному опрощению всего романа, который, не отражая всех тонкостей взаимоотношений исторических лиц, превращает его малохудожественное произведение.

Таким ли был Есенин, такие ли люди ухабили его судьбу, такие ли боролись и страдали за него? Вот это главный вопрос, и меньше всего ответов на него дает «есенинский сериал». Я, конечно, далек от мысли, что кому-то доступна вся правда о Есенине, но попытаться понять, как этот пожар, зажженный поэтом в начале прошлого века, не только не потух, но превратился в зарю, в что-то природное, без чего нельзя представить себе русскую жизнь – вот сверхзадача любого произведения о Есенине.

Обратимся к современникам поэта.

«Впервые я увидал Есенина в Петербурге в 1914 году, где-то встретил его вместе с Клюевым. Он показался мне мальчиком 15-17 лет. Кудрявенький и светлый, в голубой рубашке, в поддевке и сапогах с набором, он очень напомнил слащавенькие открытки Самокиш-Судковской, изображавшей боярских детей, всех с одним и тем же лицом... Есенин вызвал у меня неяркое впечатление скромного и несколько растерявшегося мальчика, который сам чувствует, что не место ему в огромном Петербурге...

Через шесть-семь лет я увидел Есенина в Берлине, в квартире А.Н. Толстого. От кудрявого, игрушечного мальчика остались только очень ясные глаза, да и они как будто выгорели на каком-то слишком ярком солнце. Беспокойный взгляд их скользил по лицам людей изменчиво, то вызывающе и пренебрежительно, то, вдруг, неуверенно, смущенно и недоверчиво. Мне показалось, что в общем он настроен недружелюбно к людям. И было видно, что он – человек пьющий,» – вспоминал М. Горький. Я не знаю, были ли такие великолепные описания вида и состояния героя в сценарии, но в фильме я таких контрастных красок не увидел. Кстати, сцена поездки с Горьким в луна-парк в Берлине в 1922 году отличается от воспоминаний самого Горького.

– Yes! Да! Луна-парк! Карашо! – Дункан стала нежно обнимать и целовать мужчин.

– При мне не смей! – сильно шлепнул Есенин Асейдору по голой спине и, спохватившись, неестественно рассмеялся. – так по В. Безрукову.

– Когда одевались в прихожей, Дункан стала нежно целовать мужчин.

– Очень хороши рошен, – растроганно говорила она. Такой – ух! Не бывает...

Есенин грубо разыграл сцену ревности, шлепнул ее ладонью по спине, закричал: – Не смей целовать чужих!

Мне подумалось, что он сделал это лишь для того, чтоб назвать окружающих людей чужими. – так по М. Горькому. Фабула та же, но насколько различен сюжет. Какую поразительную разницу в обстановке, в мотивации и мироощущении героев дают почувствовать эти, на первый взгляд, несущественные детали. Но не зря говорят, что в деталях дьявол. «При мне» и «чужих» – вообще разные понятия. И уж кто-кто, а великий писатель не мог ошибиться в ключевых словах. Поэтому В. Безрукову как-то вообще не верится, хотя, чтобы проверить все детали, нужно писать не статью, а диссертацию, или, по крайней мере другой роман. И напоследок, об этом вечере в берлинском Луна-парке. Насчет слов «хаять» и «порицать» – ответ «короткие слова всегда лучше многосложных» произнес не Горький, а сам Есенин. Так, по крайней мере, вспоминает писатель. На основе чего В. Безруков приписывает героям слова других героев, непонятно. Зато совершенно понятно, что описания аттракционов практически дословно переписаны с воспоминаний Натальи Крандиевской -Толстой. Сравните: «Рядом грохотало знаменитое «железное море», вздымая волнообразно железные ленты, перекатывая через них железные лодки на колесах... В другом углу сада бешено крутящийся щит, усеянный цветными лампочками, слепил глаза до боли в висках.» – Наталья Крандиевская-Толстая «О Есенине» – стихи и проза писателей-современников поэта, Москва, Изд-во «Правда», 1990, стр. 453-454. «Рядом шумело знаменитое «Железное море» с железными лодками на колесах, перекатывающимися по железным волнам. В другом углу сада бешено крутящийся щит, усеянный цветными лампочками, слепил глаза.» – В. Безруков «Есенин», С.-Петербург, изд. «Амфора», 2005, стр. 249. Там же: «Асейдора царственно скучала.» – Толстая. «Асейдора сидела... с царственной скукой» – В. Безруков. Неловко-с, г-н беллетрист. Если уж берете сюжет эпизода, то описывать происходящее как-то надо бы самому.

Отдельная история – как Сергей Есенин читал свои произведения. Предоставим опять слово современникам:

– Самым ярким впечатлением от встреч с Есениным было чтение им стихов... Я слушал лучших наших артистов, исполнявших стихи Есенина, но, конечно, никто из них не передавал даже примерно той внутренней и музыкальной силы, какая была в чтении самого поэта. Никто не умел извлекать из его стихов нужные интонации, никому так и не пела та подспудная непередаваемая музыка, какую создавал Есенин, читая свои произведения. Чтец это был изумительный. И когда он читал, сразу понималось, что чтение для него самого есть внутреннее, глубоко важное дело... – Иван Евдокимов, редактор Госиздата, готовивший трёхтомное «Собраний стихотворений» Есенина.

– В тот вечер было прочитано много... Мы слушали эти стихи, и нам казалось, что поэт одновременно был и юн, и немолод, и по-молодому непосредственен, и умудрен зрелостью, что и ныне он с легкостью мог раскрывать в стихах всю первозданность восприятия красоты. После чтения стихов начался оживленный обмен мнениями. Были высказаны и критические замечания. Но я, откровенно говоря, их и не расслышал, настолько был переполнен и опьянен стихами, потрясен и поражен роем ярчайших и ослепительно зримых образов. – Симон Чиковани, грузинский поэт.

«1923 год. Консерватория. Вечер пятилетия Госиздата... Первым читал стихи Маяковский. Это был, как всегда, подлинный триумф... предоставить слово Есенину. Тут произошло следующее. Как только назвали его имя, тихий ласковый, милый Есенин надел шляпу, встал и, вертя перед собой трость, медленно-медленно пошел на авансцену. Естественно, что его встретили шумом и со сцены! С разных сторон стали свистеть.

Есенин оглядывал зал, прохаживаясь по сцене, а затем неожиданно заложил два пальца в рот и так свистнул, что люстры задрожали.

– Все равно меня не пересвистите, – добродушно сказал он, когда ошеломленный зал на секунду затих. Ему ответили смехом, новыми выкриками... Но публика мигом затихла, когда золотистоволосый красавец поэт прочитал первые строки стихов. Впервые услышали мы в этот день стихи «Возвращение на родину».

По-байроновски наша собачонка

Меня встречала у ворот...

Овации были нескончаемыми...» – Александр Безыменский, комсомольский поэт.

– Но публика не отпускала его со сцены: аплодисменты, шум, крики «бис». Из-за кулис я видел многих знакомых, которые сидели в первых рядах. Эти люди в буквальном смысле слова плакали от восторга. – поэт и журналист Ефим Шаров.

Те, кто слышал живой голос Есенина (он записал несколько стихотворений на фонограф профессора С.И. Бернштейна, кто никогда не слышал – поищите в магазинах мою аудиокнигу «Беседы о Сергее Есенине» – там это есть), не могут не согласиться со мной – Сергей Безруков исполняет не то что бы непохоже, а, скорее, не так самозабвенно (с огромным эмоциональным, прямо-таки трагическим напором – монолог Хлопуши из поэмы «Пугачев» – поэт Николай Браун). Сразу видна копия, а это, конечно, должно было стать главным в фильме, главнее, чем детективный сюжет и «разгульные» картинки скандалов и дебошей. Да и ни одно стихотворение в фильме не прочитано полностью. У зрителей вряд ли отвисали рты и падали вилки из рук, когда Сергей Безруков читал Сергея Есенина. А ведь, когда читал Есенин, плакали даже обитатели Ермаковской ночлежки в Москве, куда поэт как-то приехал незваным. Поистине мистическим образом действовали стихи Есенина на людей всех сословий и возрастов. От этой гениальности в фильме нет даже и тени.

Самое обидное то, что никак не была показана ни одна предыстория написания хоть какого-нибудь произведения великого поэта (кроме «Поэмы о 26». Ради справедливости добавим, что в романе такие попытки встречаются довольно часто – С Кашиной, Берзинь и т.д.). Например, известно, что Есенину во время его пребывания в Баку в 24-м году очень понравилось исполнение персидских песен студенткой Азербайджанского университета Лены Юкель, или, как ее называли меж собой – Лейлы. Они встречались и вполне допустимо, что именно она послужила поэту прообразом всемирно известного «Шаганэ ты моя, Шаганэ!». Хотя сейчас и принято говорить, что прообразом послужила батумская знакомая поэта Шаганэ Тальян, в любом случае, ни в каком варианте подобного знакомства, вызвавшего к жизни весь персидский цикл шедевров поэта, ни в романе, ни в фильме мы не увидели.

Также известно, что, катаясь с своей сестрой Александрой в экипаже, Есенин обратил внимание на стаю кошек вокруг. В этот же день родилось стихотворение «Ах, как много на свете кошек...», «Я красивых таких не видел» и еще несколько. Насчет жеребенка из «Сорокоуста». Об этом эпизоде Есенин вспоминал в письме к М.И. Лившиц: «Ехали мы от Тихорецкой на Пятигорск, вдруг слышим крики, выглядываем в окно и что же? Видим, за паровозом что есть силы скачет маленький жеребенок. Так скачет, что нам сразу стало ясно, что он почему-то вздумал обогнать его. Бежал он очень долго, но под конец он стал уставать, и на какой-то станции его поймали. Эпизод для кого-нибудь незначительный, а для меня он говорит очень много. Конь стальной победил коня живого. И этот маленький жеребенок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни и ликом Махно. Она и он в революции нашей страшно походят на этого жеребенка, тягательством живой силы с железной...» Да только это одно рассуждение, будучи вложено в уста героя фильма, дало такую бы глубину и историчность образа, как никакой скандал или сцена запоя.

Было бы интересно обыграть эпизод с собакой Качалова, например, когда Есенин зашел к Качалову на квартиру и познакомился с самой известной теперь в России собакой – 4-х месячным Джимом. «Есенин встал и с трудом старался освободиться от Джима, но тот продолжал на него скакать и еще несколько раз лизнул его в нос. «Да постой же, может быть, я не хочу с тобой целоваться», – бормотал Есенин с широко расплывшейся детски лукавой улыбкой», – вспоминал В.И. Качалов. Всего этого, а также множества других реальных историй, послуживших для поэта поводом к написанию гениальных стихотворений, практически нет ни в романе, ни в сериале.

В фильме совсем не показан «рабочий» процесс рождения великих стихов.

– Когда же ты работаешь, Сергей? – как-то спросил поэта на улице Иван Грузинов.

– Всегда, – ответил Есенин. За работой Есенина, действительно, видели немногие. Но сохранились воспоминания Софьи Виноградской, свидетельствующей о необычайной сосредоточенности поэта в такие часы. «Обычно, когда он усаживался писать, просил поставить на стол горячий самовар, который кипел все время. Чаю он выпивал много. Чаще всего стихотворение только наносилось на бумагу, сложилось оно в сознании поэта ранее». Хотя есть и другие свидетельства, например, поэта Петра Чихачева: «Впоследствии мне посчастливилось видеть черновики Сергея Есенина. Как мучительно рождались поэтические строки! Чтобы написать небольшое стихотворение, Есенин исписывал по 20-30 листов бумаги, причем первые наброски совершенно не были похожи на то, что появлялось потом в печати.» Вы только представьте – черновик «Пугачева» в четыре раза больше оригинала. И вот здесь бы и дать волю фантазии авторам фильма, показать на основе автографов поэта (можно изучить в любом есенинском музее), что менял, что переставлял, что и почему вычеркивал из рукописи Сергей Александрович, как бы звучали его шедевры в первых набросках. Это было бы интересней для большинства зрителей, знающих эти стихотворения наизусть, чем вечные попойки и скандалы. А то дошло до того, что в Интернете одна телезрительница написала (и ведь как точно): по первому каналу шел «Есенин», а по «НТВ» заканчивался повтор «Бригады». Везде пьет и дерется один и тот же человек – Безруков. Умри, Денис, лучше не скажешь.

Ну это – от того, что, видимо, задача, поставленная руководством 1-го канала перед сценаристом и актерами, состояла как раз в том, чтобы скрыть магию создания и жизни в народе шедевров есенинской музы и закрепить чисто внешний, запоминающийся толпой архетип буяна и пропойцы. Но зачем же врать в самой поэзии?

Например, мог ли поэт читать посвященное Августе Миклашевской «Пускай ты выпита другим...» Асейдоре Дункан в 1921 году, за 2 года до его написания?

В главе 4-й третьей части Есенин обращается к Маяковскому во время диспута в Политехническом музее: «Вы меня назвали «звонкий забулдыга-подмастерье»? Врете, Маяковский! Я пришел как суровый мастер!» Но слова «У народа, у языкотворца, умер звонкий забулдыга подмастерье.» Маяковский написал на смерть Есенина в стихотворении «Сергею Есенину» в 1926 году! Все это и многое другое – абсолютно недопустимые ни с художественной, ни с исторической точки зрения натяжки и просто фальшь.

Зато очень много «сексуальных додумок». И откуда известно, что Кашина отдавалась Есенину с «объятиями до боли», получая именно такое наслаждение? Ладно, Дункан, но образ раздевающейся и отдающейся в есенинском сне великой княжны Анастасии - это вообще пошлость самого низкого пошиба, особенно после такой мучительной смерти в Ипатьевском подвале. Все это, да еще «произведенное» к юбилею великого поэта – нельзя назвать иначе, как поминальное чтиво. Очень жалко, что один из самых талантливых российских актеров Сергей Безруков не смог (или не дали) воплотить, по-настоящему воссоздать, я бы сказал, образ одного из самых гениальных российских поэтов. Но все-таки, спасибо за утверждение версии насильственной гибели певца России. Автор этих строк был поражен, когда священник на Ваганьковском кладбище отказался служить поминальную службу 27-го декабря на могиле Есенина по понятной причине. А вот 3-го октября в Рязани был отслужен молебен самим Владыкой Павлом по великому поэту. Если уж Русская православная церковь не может для себя решить этот вопрос до конца, то, конечно, в народе тоже сомнения по поводу смерти Есенина ходят. Я очень надеюсь, что теперь их будет гораздо меньше.

январь 2006.