ернулся Виктор не в сорок первом, а в сорок третьем, приехал долечиваться домой после тяжёлого ранения, а тут как раз немцы в город вошли. Остался он в оккупации. Отрастил бороду, ходил на костылях, врачи хотели ногу отнять, но он не дался. Мать день и ночь лечила различными травами и настойками. Старые знакомые снабдили другими документами, связался с подпольем. Опыт фронтового разведчика пригодился и в тылу.

По ночам выводили из строя машины — душегубки, засыпали дефицитный сахар в баки с бензином. Из типографии крали шрифты, тем самым не давая оккупантам печатать свои указы и постановления. Что там скрывать, приходилось также карать предателей. Были среди горожан и такие. Рука раненого солдата в эти минуты не дрожала. Особенно если приходилось лишать жизни полицаев. А вот с подрывами железнодорожных полотен получалось плохо. Почти все ушедшие на задание назад не возвращались.

Обе истории, описанные в рассказе, действительно произошли в жизни. Даже произошли они приблизительно в одно время и в одном городе – в Москве во второй половине семидесятых.

Сказки обычно пишутся для детей. Но мне кажется, что эта сказка не только и не столько для детей.

Рассказ «Заложник» прошёл отборочный тур для участия в передаче «Соучастник» на Московском радио, но, к сожалению, не смог оплатить услуги звукорежиссера и т. д.