Остров Валаам на Псковско-Чудском озере

Открытие Второго острова Св. Валаама России!

Сегодня, на самом краю русской земли, посреди Ладожского озера, да на Святом острове Валаaме, в составе экскурсионного бюро денно и нощно трудится дочь моего убиенного в страшные годы «перестройки» младшего брата Александра - моя племянница Наталья.
Когда Наташа была совсем крошечным ребёнком, во времена «социалистического застоя» я побывал на Валааме дважды. Первый раз с подругой. Но это не то. В другой раз я обшастал святые местам в одиночку. То есть, совершил паломничество. Отправился из Ленинграда на теплоходе-пассажире имени главного атеиста страны «Владимир Ильич»(!), а через ночь, по утру, на шлюпке, - к скалистому берегу.
Прихрамывая и постанывая от судорог, на отоперированных ещё в доармейской юности венозных ногах, я прошёл по самому большому, пятикилометровому маршруту Валаама, между заброшенных землянок отшельников, молчальников и столпников, по большой поляне, где наш русский гений Иван Шишкин изобразил «Утро в сосновом бору», поклонился у Дома инвалидов с человеческими обрубками Третьей мировой и нашей Отечественной войны.
Воздух на Валаае, без всякого сомнения, святой. К такому дружному выводу пришли все туристы нашей проходки и я - безбожник того времени. Дышится на Вааламе легко, без напряжения, воздух как бы сам по себе вливается в лёгкие и бодрит, и веселит организм.
Четверть века теперь живу я за лесами, за морями, за океанами, в эмиграции, на другом конце земли,как на другом свете, но впечатления, полученные на Валааме, неизгладимы. Более того, вспоминаю племянницу Наталью, получаю её короткие мессажи и на душерадость и отдохновение прибывает. Как бы там ни было, а мне удалось видеть затаённые, святые места России. Присутствие племянницы на Валааме как бы соединяет для меня вещи нормально несоединимые: русские бунты, личные траблы, семейную трагедию и – благодать господню.
Кроме того, на днях и младший сын мой - Сергей тоже теперь православный человек, разбередил мне душу и обрадовал сообщением, что посреди Псковского озера, практически неподалёку для автопутешествия от Петербурга открыл он для себя и своей семьи Валаам №2. Или

По определению, «остров» - это кусочек суши, оструяемый водой. Корень слова «стр» подчёркивает это явление.
В составе Талабского архипелага - три таких оструяемых куска земли, общим сложением где-то в полтора квадкратных километра.
Архипелаг представляет собой остатки размываемой озером моренной гряды, расположен в юго-восточной части Псковского озера (общая пл.?) и как бы протянулся к его центру. Талабск, Верхний и посередине – Талабенец.
На двух из них, как на сказочных китах проросли два старинных рыбацких села с интереснейшей историей, как в капле озёрной воды отображающей истори всей огромной России.
... А этот, третий или средний островок, Талабенец - весьма мал и потому необитаем.
Итак, повторяю для запоминания, в составе Талабского озёрного архипелага числятся три острова: остров им. Белова (по прежнему названию) – ныне это ов. Верхний (пл. 0,85 км²), ов. им. Ивана Залита – это собственно остров Талабск (пл. 0,62 км²) и между ними – ов. Талабенец или поблагозвучнее Талабец (пл. 0,07 км²). Общая же площадь всех трёх наших псковских красавцев составляет, как я уже подчеркнул выше, ни больше, ни меньше - 1,54 км²!
Волна на озере, судя по снимкам, короткая, ветровая. Поднялся ветродуй – возникает волнение на озере. А так – детский лепет и птичьий щебет. Но в непогоду короткая волна особенно чувствительна для малых плавательных аппаратов. Или посудин. Такая волна бьёт в борта и в днище короткими отрывистыми ударами, стараясь разрушить препятствия, ограничивабщие их широкий вольный разбег.
История этих, казалось бы, совершенно крошечных и потому неприметных островов прочно и неотъемлемо связана с историей нашей огромной страны. С древнейших времён.
Свой скромный, но весомый вклад внесли талабчане в сдерживание натиска польских войск под руководством Стефана Батория на Псков (1581—1582 гг.). Исподтишка, крадучись, островитяне снабжали продовольствием осаждённых псковичей. Наиболее воинственные талабчане, по легенде так называемые, «гары», ценой своей жизни, сражаясь, не допустили Стефана Батория до Печорского монастыря.
Известно, что, в знак благодарности за самоотверженность островитян, царь Иван Грозный разрешил островитянам свободно торговать озёрными уловами прямо со своих причалов.
Такое «царское право» сохранялось на Талабском архипелаге до конца XVIII века. Тогда численность населения островов составляла порядка 3000 жителей, а торговали они, в основном, снетками, вяленой рыбой и другой озёрной продукцей.
12 марта 1821 года на Талабские острова пришла новая царская милость. Теперь уже от императора Александра I. Согласно царскому указу все три острова-малыша в полтора квадратных км получили статус безуездного города и почётное наименование «Александровский посад». В Талабске появилась ратуша, которая функционировала вплоть до 1875 года, а на двух островах (Талабск и Верхний) открылись земские школы.
Неизгладимый след в истории островов оставили бурные годы становления советской власти.
Неразрывно связана с этим переломным временем горькая судьба сельского учителя Ивана (Яна) Залита и местного жителя Ивана Белова, вызванных на поверхность из глубин народной жизни.
С 1916 года Иван (Ян) Залит работал сельским учителем на о-ве Талабск, где, влекомый передовыми идеями общества, создал подпольную большевистскую организацию.
Отец Ивана Залита, Яков Залит, - портной, этнический латыш, проживал в селе Лавры Псковской губернии. После окончания школы Иван поступил и в 1903 году окончил Псковскую учительскую семинарию. Получив диплом учителя земской школы, Иван работал учителем в начальном училище Холмского уезда Псковской губернии, затем — в Сиксненской начальной школе вблизи города Апе Лифляндской губернии, в Видрижской начальной школе под Ригой.
С 1905 года Иван активно участвовал в политической деятельности и вступил в РСДРП(б) в 1906 году. С 1916 года, как я отметил, молодой человек работал сельским учителем на о-ве Талабск и возглавлял подпольную большевистскую организацию. После Октября 1917 года И. Залит участвовал в формировании органов советской власти в Псковском уезде, был избран председателем Совета рыбацких депутатов.
В 1918 году, в период германской оккупации Пскова и части волостей Псковского уезда, Залит был избран председателем исполкома уездного Совета, действовавшего на свободной от врага территории. В обязанности Ивана входила перво-наперво забота о снабжении рыбаков хлебопродуктами. Также Иван принимал участие в создании местных красноармейских отрядов. На Талабских островах Иван Я. Залит и Иван. С. Белов сформировали вооруженный отряд, командиром которого был избран коммунист Осип Иванович Хорев.
Преданный коммунист, Иван Залит погиб от рук белогвардейцев во время их налета на остров Талабск. И. Я. Залит и его сподвижники талабские рыбаки И. С. Белов, И. И. Галахов, О. И. Хорев, И. В. Шляпников были схвачены царскими приспешниками и замучены. Чопорные гвардейцы, ничтоже сумняшеся в своей правоте, привязали Ивана к железному якорю и опустили на глубину.
О зверском убийстве на Талабских островах Ивана Залита и его сподвижников центральная печать Советской России сообщала так: «26 октября 1918 года Талабские острова были заняты белогвардейцами, среди которых много германских офицеров. Прибыли они на пароходах „Елизария“ и „Псков“. Захваченный ими в Талабске бывший председатель Псковского уездного Совдепа Залит утоплен в озере. Члены исполкома заключены в тюрьму. Проводится насильственная мобилизация от 18 до 45 лет… Получено воззвание Рижского бюро по набору добровольцев в Северную армию. Определенно указывается в воззвании, что германское правительство помогает белым людьми, оружием, снаряжением и деньгами. Воззвание подписано генералом Никифоровым. В Пскове возобновила деятельность царская охранка, работающая в контакте с немцами».
По традиции, после воссстановления советской власти, остров Талабск был переименован в остров советского страстотерпца И. Залита, а Верхний - в остров И. Белова. И есть на островах весьма-весьма оригинальный памятник советским великомученикам. Причём, острова архипелага сохраняли советские названия до самого последнего времени.
До тех пор, пока неожиданно острова не стали местом туристского и церковного паломничества. Для этого явления тоже есть ещё одна прочная, но теперь уже, религиозная версия.
Оказывается, издревле Талабские острова были известны в народе своими монашескими поселениями. На главном острове Талабск находится старинный храм Св. Николая-Чудотворца, настоятелем которого в 1958—2002 был почитаемый православными верующими старец протоиерей Николай Гурьянов.
Только что, 24 августа верующие люди отметили память великого старца – протоиерея Николая Гурьянова (1909–2002).

Николай Гурьянов провел три года в сталинских лагерях, на строительстве железной дороги в Заполярье. В 1942 году в оккупированной немцами Прибалтике, он был рукоположен в священники и поселился на острове Залит (?) на Псковско-Чудском озере.
Здесь, в крохотной рыбацкой деревне прожил Н.Гурьянов более сорока лет. Уже в начале 70-х его начали почитать как старца, и на затерянный в озере островок потянулись паломники.
Очевидцы вспоминают о том, как старец читал их мысли, предсказывал будущее, и как его молитве было подвластно все – даже погода. При всём при этом отец Николай Гурьянов был интеллектуалом – сочинял духовные песнопения, общался с премьер-министром советского правительства А.Н.Косыгиным, который, по отзывам современников, оказался «лучше вешателя-Столыпина», и с кинорежиссёром А. А.Тарковским. Отец Николай любил излагать свои мысли ясно , без всяких обиняков. «Где просто – там ангелов со сто, а где мудрено – там ни одного", - частенько повторял настоятель церкви.
Более 40 лет старец служил в храме святителя Николая Чудотворца на острове Талабск (Залит) Псковской епархии. Будучи сам великим старцем, архимандрит Иоанн (Крестьянкин) говорил о протоиерее Николае Гурьянове, что тот является «единственным по-настоящему прозорливым старцем на территории бывшего СССР».
Старец Николай Гурьянов говорил:
«Человек рожден для того, чтобы беседовать с Богом»,
«Будьте всегда радостны и в самые тяжелые дни вашей жизни не забывайте благодарить Бога: благодарное сердце ни в чем не нуждается».

«Не огорчайтесь за посещение неприятностей: это спутники жизни в наших оздоровлениях».
В 2002 году старец Гурьянов был похоронен на этом острове и на его могилу, как на могилу прозорливца, совершаются паломничества. В поисках душевной благодати люди едут на поклонение к могилке отца Николая практически со всей России.
Цитирую: «Стояла оттепель. Мы шли по белому застывшему озеру. Впереди, в голубой дымке, все резче выявлялись очертания острова, усеянного крышами домов, над которыми высоко возвышался шпиль церкви. Над островом, большой прорехой среди темно-синих туч, светилось нежно-розовое небо. Сзади, за спиною, небо сгущалось еще сильнее. В другое время года наверняка пошел бы сильный дождь.
И вот, наконец, мы на острове. У церкви спрашиваем, как дойти до батюшки. Нам указывают — повернуть направо. Сразу за поворотом стал виден крохотный домик. Залит — остров небольшой, поэтому и дома здесь строятся небольшие по площади, и хозяйство располагается очень компактно, так что глазу, привыкшему к просторным избам обычных русских деревень все они кажутся маленькими, домик же батюшки был маленьким даже по залитским меркам.
Нас обогнал роскошный черный джип и, подъехав, остановился прямо у домика о. Николая. Открылись дверцы и наружу вышли 5–6 полных перевязанных платочками православных дам средних лет и бойко направились к калитке. Мы поспешили туда же.
— Можно будет сегодня батюшку увидеть? — спросила моя спутница.
— Нет. — важно отрезала женщина, идущая впереди.
— А записку передать?
— Нет. — повторила православная дама, останавливаясь, и отвернулась к деревянной дверце, ожидая, пока кто-нибудь выйдет из домика. Другая дама, посмотрев на нас, замахала рукой и проговорила шепотом:
— Можно, можно.
Мы достали записки и стали за женщинами. Ждать пришлось недолго — минут через пять дверка домика открылась, появилась невысокая пожилая женщина в черном, и засеменила по протоптанной в снегу дорожке к калитке. Вынимая по дороге из кармана толстую перевязанную стопку иконок, матушка, подойдя к калитке, стала раздавать иконки, внимательно следя за тем, чтобы досталось каждому из пришедших. Получив, я посмотрел на изображение и остолбенел. На золотом фоне стояли три фигуры — справа налево: «мученик» Григорий (Распутин), «святой благоверный» Иоанн (Грозный) и святой Василий Блаженный с очень скорбным выражением лица — видимо, из-за столь незавидного соседства.
В это время келейница беседовала с дамами из джипа — они оказались ее хорошими знакомыми. Дамы передали привезенные продукты и записки, сунули свои записки и мы. Матушка келейница удалилась, наказав ждать. Мы стояли наедине со своими мыслями, вдыхали влажный январский воздух и слушали тишину. В ожидании ответов батюшки забылась даже «странная» икона, отправленная на заточение в карман куртки.
Ждать пришлось недолго.
Пожилая женщина, забравшая наши записки, вернулась и стала раздавать их. Естественно, мы поспешили обратиться к нашей и с волнением и трепетом прочитали ответы старца Николая — и какие чудные, замечательные ответы! Слава Богу! Слава Богу!
Из радостных дум вывел деловой голос келейницы.
— Так, у кого здесь был судебный вопрос? У кого был судебный вопрос?
Женщины из джипа, также углубленные в ответы батюшки, не сразу сообразили, что от них требуется. Наконец нашлась среди них та, которая писала «судебный вопрос».
— Молись святому Иоанну Грозному. — внушительно посоветовала матушка, — Он очень хорошо помогает. Он ведь и сам столько справедливых законов принял…
Тут подошла еще одна наша спутница — пожилая женщина, ехавшая с нами из Москвы в одном вагоне с двумя внучками. Она хотела передать о. Николаю записку с просьбой, чтобы он помолился о некоторых особо нуждающихся в том людях. Но ей повезло меньше, чем нам.— Что вы все ко мне приходите? — несколько нетерпеливо спросила матушка келейница, хотя женщина пришла, собственно, совсем не к ней, — Вот, ему молитесь, мученику Григорию (Распутину –ВМ), — и она махнула рукой в сторону кладбища. Мы все невольно оглянулись и я только сейчас заметил, что кладбищенские ворота разрисованы яркими, аляповатыми изображениями. — Он столько пред Господом за государя пострадал, вот его Бог и прославил, видишь, сам проявился…
Женщины из джипа заохали:
— Сам? Обновился? Чудо-то какое! Ой, а я и не посмотрела даже...
Волей-неволей пришлось перейти дорогу и подойти к воротам.
По всему было видно, что «чудесно обновленные» изображения появились здесь очень недавно, и принадлежат руке, мягко говоря, не самого талантливого художника. По обеим сторонам ворот в четырех кругах были довольно бездарно нарисованы лица великих княжон-страстотерпиц. На самом верху размещалось маленькое изображение Христа. А справа сверху смотрел на нас «мученик Григорий» (Распутин). Если на маленькой иконке он был изображен весьма реалистично, — иконописец добросовестно постарался передать даже знакомый по фотографиям бешенный взгляд и знаменитые сапоги, то здесь Распутин был изображен более вольно — в белых, развевающихся одеждах, напоминающих смирительную рубашку, и с весьма растрепанными бородой и бровями... Впрочем, автор этого текста излишне скептичен.