Небо в серых промежутках...

Часть первая.
СМЕНА

Небо - в серых промежутках,
Смены стрелка - на нуле.
Я в руле почти что сутки
Отшабашил по земле.

Насмотрелся ненароком
Судеб, счастия и бед.
Этот - выдохнул с упреком,
А иной - крестил во след.

Одному - так лишь бы говор,
А другому - тишину.
Незнакомкой околдован
И влюблён ещё в одну.

Сбились со счету заказы,
Полн карман нагрудный мой. 
- Все, Танюша, я на базу.
- Да, три ноль, езжай домой.

Тут же в лоб из поворота
Вылетает мужичок.
Больно грубость неохота
Применять на посошок.

- Эй, братух, подкинь до дому,
Не смотри, что шибко пьян.
Не пытай, - я не бедовый,
Только водка да дурьян.

Влез в машину. Покатилась
Путь-дорога в адресат.
Уж полночкой осветило
Третью улицу подряд.

Но в молчании негусто
Тьма ложится в городке.
Как без слов - одни лишь чувства
Дым коптят на потолке.

- Что мне жизнь, - он начал, - стопка,
Дури хватит на полста.
Не косись, я не из робких:
Не отсиживал в кустах

И тогда, когда ценилась
Жизнь моя на волосок.
Только гулче сердце билось,
Знать, сосбоилось чуток.

Из простых я, непородных-
Гол родился, гол помру,
Лез везде, не зная броду -
Звать блаженным на миру.

Воевал, не знавши продых,
Год-другой, да все подряд.
Уложил немало сброду...
Схоронил своих ребят...

Тока ты меня всем слухом
Мимоходом не жалей.
Падал в грязь, не павши духом,-
Как теперь - налил, так пей...

Захмелев от тёплой печки,
От дороги да вспомин,
Замолчал. А возле речки
Спохватил: 
- Недавно сын

Сладил мне далеча домик,
Что и звать-то - не с руки.
Сам себе теперь я комик,
Чтоб ни сгибнуть от тоски.

Вот таксисту - люди, лица,
За услуги - медный грош.
- Мож в расход  да веселиться?
За рулём? А, ну как хошь.

Снова тяпнул, не горланя,
За меня и тишину.
Оборотов не сбавляя,
Едем прямо на луну.

- Ну, лады, побачил складно.
Счётчик твой во скока крат?
Вот возьми, назад не надо...
Ну, бывай, на счастье, брат! 

И походкою убогой,
Прислоняясь у ворот,
Он пошёл своей дорогой,
То ли в дом, а то ли от.


Часть вторая.
ВСТРЕЧА

Только выехал из грязи,
Глядь - котомки самого.
- Слышь, Танюша, я со связи...
Надо мне догнать его.

Вылезаю, скрипнув телом, -
Старость, часом, недолга.
Темень к ночи загустела,
Вязнет правая нога.

- Стой, да ты забыл пожитки,
Слышь, юродивый в миру.
Не бежи ты слишком шибко,
Сердце слабое, помру.

Услыхал, остановился 
Да оглядываться стал.
Не на шутку удивился:
- Сроду чуда не видал,
Чтоб вертали забытое.

Нынче совесть не в почёт.
Вот в бою - совсем другое - 
Свой, чужой. Иной - не в счёт.

Что-то в присказке знакомым
Показалось мне тотчас.
Будто этот бас фантомный
Раньше слышал много раз.

Только враз обида взяла:
Крикнул, чтоб не в бровь, а в глаз:
- Видно мало человеков
Повстречал ты, вот те раз!
Много лет живу на свете,
Эдак видел, так познал,
Только отроду чужого-
Неродного не забрал.
Как поди ж ты, зол, однако,
На судьбу и на народ.

- На судьбе я сам женатый
Вот уже который год...

- Забирай, да восвояси, -
Протянул ему рюкзак.
Лишь огни на ближней трассе
Разрезали залпом мрак.

Потупился виновато:
- Ну прости, брат, сгоряча.
Нрав бывалого солдата -
Что не так - рубить с плеча.

Отпустило, я ж не злобный,
Пар спустил да прокипел.
Кисть со шрамом неудобным 
Я в ручище рассмотрел.

А другой - знакомым жестом,
Подгиная локоток,
Будто под руку невесту,
Забирает рюкзачок.

Вскинул руку на прощанье.
Кисть без пальцев, враз культя...
Помутилося сознанье,
Память взвыла, как дитя.

Отступаю на попятный,
И в глаза, как часовой...
- Это ты в 2005-м, в Толсто-Юрте*?
- Я... 
- Живой!

Средь дорог - как лет не было,
Ночь рассеялась, как сон.
Обнялись, что в жилах стыло.
Живы оба. Я и он.


Часть третья.
НОЧЬ
 
- Помнишь Леху-скомороха,
Что смешил аж самого?
- Как не помнить! Во пройдоха..
- Закопали, нет его...

- Вот Васек - боярин знатный,
Тот ещё экономист:
Где дают - берёт по блату,
И торгует, что артист.

- А Валерка Неустроев -
Тощий рыжий старшина,
Как он, знаешь? 
- Так же строен,
Но с макушки седина
Так и вьётся над висками,
И теперь не конопат...
Миномётными попали
Прямиком в его ребят...

Замолчал. Словам нет места,
От войны - следы оков.
Смерть была им всем невестой,
Мало их - холостяков.

- Наш Сашок-то - приженился,
Всё такой же весельчак.
Тока если выпьет шибко -
То становится дурак:
Всё орет, что нет на свете
Справедливости на грош,
Я бы с ним... Да как же дети -
Думать надо, хошь - не хошь.

- Сам-то веришь в справедливость,
Али так, для связки слов? -
Он поморщился брезгливо:
- Знать, братишка, я таков,
Что не дамся за одёжу
Да шуршащий пай в зачёт.
Каждый сам себе - надёжа,
Справедливость и почёт.

Мир без выбора открылся:
Мать, Отчизна и народ.
Кто с залысиной родился,
Тот с залысиной помрет...

Каждый сам себе - судейство,
Царь и Бог. Иль сатана.
Доблесть, совесть иль злодейство,
Отступленье иль страна...

Прошуршала позывными
Мне танкетка** вдалеке.
Я был там, с ещё живыми,
И похлёбка в котелке...


Часть четвёртая.
БОЙ

Засиделись. До рассвета
Полчаса - подать рукой.
На заре в макушке лета
Тишь бывает вековой.

День уже мотор заводит,
Прогревает неспеша. 
Наслажденьем скулы сводит -
Как минута хороша.

Вдруг тревожным вскриком пташки
Миг разверзнул тишину.
Близкий звук малолитражки
От раздумий нас встряхнул.

На обочину ведомый, - 
Весь такой по моде стиль, - 
С нами вовсе незнакомый
Тормозит автомобиль.

И как будто бы герои,
Колесом расправив грудь,
Из него выходят трое,
К нашей тачке держат путь.

- Шашки чьи? - глядят на крышу.
- Ты, папаша, чё - таксист?
Скока бабок? 
- Что?
- Не слышишь? - а и вправду ведь артист!

- Говорю, давай карманы все вытряхивай сполна, -
Руку вскинул, как с наганом,
Сплюнул.

Те два пацана,
Что ни дать, ни взять - подростки,
С капюшонами до глаз,
Руки - плети ли отростки,
Набычась, идут на нас.

Из глубин ветровок вздутых
Да с лампасами штанов,
Достают - уже не шутки -
Пару фирменных стволов...

Годы скинув, словно куртки,
Повороту удивлясь,
Поднялись. 

Такой замутки 
Не видали отродясь,
Чтобы брат пошёл на брата,
Чтобы свой - на своего.

- Вы с ума сошли, ребята? -
Я спросил у одного.

Но повис в невнятной злобе
Риторический вопрос.
И в какой такой утробе
Ярый лютвеник пророс?
И каким - горчее горя
Вскормлен был он молоком?

Собрались, с судьбой не споря,
Напряглись, к плечу плечом.

Бой завязывать не стали,
Два удара - два бойца
Опершись о землю, пали,

Мышц не больше холодца 
Было в них. Все больше дури
Вперемешку с хвастовством.
Там, в горах, таких бы пули
Брали вовсе нипочём.

Только здесь - не бой в ущелье -
Гладь травы да сон берёз.
Третий прятался за елью...
Со спины удар нанёс.

Нож вошёл серпом умелым
Под ребро, сразив на раз.
Вмиг обмякло его тело,
Помутнел во взоре глаз.

- Как же так, - шептал он, - Мишка?
Я ж за них... И за страну...
Чтоб за просто так мальчишка
В мирный час - ножом в спину?

- Ты смотри, не кутай веки,
Слышишь, день уже в пути.
Жизнь спешит, в разливе реки -
Поживем, как ни крути...

- Ты живи, а я - на небо,
За ответом у Него.
Что ж - душа дешевле хлеба?
... И не стало враз его.


Послесловие
НАКАЗ

С той поры минуло лето,
Осень катится к зиме.
Есть судьба, но нет ответа - 
Жизнь повисла в тишине.

Шашки снял - не до шабашки,
Да и годы - в цвет лица.
По спине ползут мурашки -
В каждом вижу подлеца.

Кулаки сжимаю туго,
Наливаюсь кровью вдруг -
Отомстить хочу за друга,
Толку нет - не встанет друг.

В ночь приснился на Николу:
- Ни о чем не сожалей.
К правде путь, ты знаешь, долог -
Ты иди. 
Налил - так пей...

--———

* - Толсто-Юрт - сокр. село Толстой-Юрт, в котором во время спецоперации российских спецслужб 8 марта 2005 года погиб один из лидеров чеченских боевиков Аслан Масхадов.

** - танкетка - здесь -гарнитура у радиостанции, при помощи которой осуществляется связь с диспетчером.