«В светлый день Преображенья» Яблочный Спас, или Спас на горе

В этот день верующие приносят в храм для освящения плоды нового урожая: яблоки, сливы, виноград. Считалось, что плоды — своеобразная награда за год тяжкого труда и, освящая яблоки, Божией благодатью можно освятить и все труды земные. Вкушать яблоки до Преображения считалось великим грехом.

 Яблочный Спас ещё называют «первыми осенинами», то есть встречей осени. Считается, что этот праздник призван напомнить людям о необходимости духовного преображения.

"На второй Спас и нищий яблочко съест" - именно так говорили в старину. И обязательно в Преображение соблюдали обычай оделять неимущих яблоками. Традиция лакомиться на Преображение Господне освященными яблоками существует давно. Как раз в ту минуту, когда проглатывался первый кусочек, можно загадать желание. И тогда, как говорят, мечта непременно исполнится. А до Преображения и зажиточные крестьяне яблок в руки не брали. Съесть яблочко до 19 августа считалось великим грехом.

В этот день также внимательно следят за погодой. Каково Преображение - таков и январь. Сухой день— к сухой осени, мокрый— к сырой, а ясный— к суровой зиме.

Яблочный спас в литературе

Иван Бунин «Антоновские яблоки»

 «Помню раннее, свежее, тихое утро... Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и – запах антоновских яблок, запах мёда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег. Это тархане, мещане-садовники, наняли мужиков и насыпают яблоки, чтобы в ночь отправлять их в город, – непременно в ночь, когда так славно лежать на возу, смотреть в звёздное небо, чувствовать запах дёгтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге. Мужик, насыпающий яблоки, ест их сочным треском одно за одним, но уж таково заведение – никогда мещанин не оборвёт его, а ещё скажет:
– Вали, ешь досыта, – делать нечего! На сливанье все мёд пьют. И прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу, усыпанная соломой, и самый шалаш, около которого мещане обзавелись за лето целым хозяйством. Всюду сильно пахнет яблоками, тут – особенно».

Иван Шмелев «Яблочный Спас»

«Завтра — Преображение, а послезавтра меня повезут куда-то к Храму Христа Спасителя, в огромный розовый дом в саду, за чугунной решеткой, держать экзамен в гимназию, и я учу и учу «Священную Историю» Афинского. «Завтра» — это только так говорят, — а повезут годика через два-три, а говорят «завтра» потому, что экзамен всегда бывает на другой день после Спаса-Преображения. Все у нас говорят, что главное — Закон Божий хорошо знать.»

«А вот завтра у нас Яблошный Спас... про него умеешь? Та-ак. А яблоки почему кропят? Вот и не так знаешь. Они тебя вспросют, а ты и не скажешь. А сколько у нас Спасов? Вот и опять не так умеешь. Они тебя учнуть вспрашивать, а ты... Как так у тебя не сказано? А ты хорошенько погляди, должно быть.
— Да нету же ничего... — говорю я, совсем расстроенный, — написано только, что святят яблоки!
— И кропят. А почему кропят? А-а! Они тебя вспросют, — ну, а сколько, скажут, у нас Спасов? А ты и не знаешь. Три Спаса. Первый Спас — загибает он желтый от политуры палец, страшно расплющенный, — медовый Спас, Крест выносят. Значит, лету конец, мед можно выламывать, пчела не обижается... уж пошабашила. Второй Спас, завтра который вот, — яблошный, Спас-Преображение, яблоки кропят. А почему? А вот. Адам-Ева согрешили, змей их яблоком обманул, а не велено было, от греха! А Христос возшел на гору и освятил. С того и стали остерегаться. А который до окропенья поест, у того в животе червь заведется, и холера бывает. А как окроплено, то безо вреда. А третий Спас называется орешный, орехи поспели, после Успенья. У нас в селе крестный ход, икону Спаса носят, и все орехи грызут. Бывало, батюшке насбираем мешок орехов, а он нам лапши молочной — для розговин. Вот ты им и скажи, и возьмут в училищу.
Преображение Господне... Ласковый, тихий свет от него в душе — доныне.»

В. Никифоров-Волгин. Из рассказа «Яблоки»

«Дни лета наливались как яблоки. К Преображению Господню они были созревшими и как бы закругленными. От земли и солнца шел прохладный яблочный дух. В канун Преображения отец принес большой мешок яблок... Чтобы пахло праздником, разложили их по всем столам, подо­конникам и полкам. Семь отборных малиновых боровинок положили под иконы на белый плат, — завтра понесем их святить в церковь. По дере­венской заповеди грех есть яблоки до освящения.
— Вся земля стоит на благословении Господнем, — объясняла мать, — в Вербную субботу Милосердный Спас благословляет вербу, на Троицу — березку, на Илью Пророка — рожь, на Преображение — яблоки и всякий другой плод. Есть особенные, Богом установленные сроки, когда благословляются огурцы, морковь, черника, земляника, малина, голубица, морошка, брусника, грибы, мед и всякий другой дар Божий... Грех срывать плод до времени! Дай ему, голубчику, войти в силу, напитаться росою, землею и солнышком, дождаться милосердного благословения на потребу человека!

В канун Преображения почти вся детвора города высыпала на базар, к веселым яблочным рядам. Большие возы яблок привозили на пыльных теле­гах из деревень Гдовья, Принаровья, Причудья. Жарко-румяные, яснозорчатые, осенецветные, багровые, златоискрые, янтарные, сизые, белые, зеленые, с красными опоясниками, в веснушках, с розовинкой, золотисто-прозрачные (инда зернышки просвечивают), большие, как держава в руке Господа Вседержителя, и маленькие, что на рож­дественскую елку вешают, —лежали они горками в сене, на рогожках, в соломе, в корзинах, в коробах, ящиках, в пестрядинных деревенских меш­ках, в кадушках и в особых липовых мерках.»

Сергей Есенин

Преображение

Зреет час Преображенья,

Он сойдет, наш Светлый Гость,

Из распятого терпенья

Вынуть выржавленный гвоздь.

От утра и от полудня

Под поющий в небе гром,

Словно ведра, наши будни

Он наполнит молоком.

И от вечера до ночи,

Незакатный славя край,

Будет звездами пророчить

Среброзлачный урожай.

А когда над Волгой месяц

Склонит лик испить воды, —

Он, в ладью златую свесясь,

Уплывет в свои сады.

И из лона голубого,

Широко взмахнув веслом,

Как яйцо, нам сбросит слово

С проклевавшимся птенцом.

1917

Константин Бальмонт

Первый Спас

Яблоки, орехи, мед,

Это — первый Спас.

Сколько сладости течет,

Сколько свежих нежных вод,

Сколько ядер лег даст, —

Все для нас.

Яблонь белая, в цвету,

Усладила пчел

Сколько пении налету,

Сколько блесков, не сочту,

Мир весною в Красоту

Весь вошел.

Если ж Осень подошла,

Кончен путь Весны,

Радость первая светла.

Лето — жарче

Страсть пришла.

Виден весь узор узла.

Дышат сны.

Зреет все

Осенний час.

Яблок — плод живой.

Прежде всех пленил он нас,

Ядра с ним — в числе прикрас,

Мёд. Как сладок первый Спас,

И второй.

Борис Пастернак

Август

Как обещало, не обманывая,

Проникло солнце утром рано

Косою полосой шафрановою

От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою

Соседний лес, дома поселка,

Мою постель, подушку мокрую,

И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу

Слегка увлажнена подушка.

Мне снилось, что ко мне на проводы

Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами,

Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня

Шестое августа по старому,

Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени

Исходит в этот день с Фавора,

И осень, ясная, как знаменье,

К себе приковывает взоры.

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,

Нагой, трепещущий ольшаник

В имбирно-красный лес кладбищенский,

Горевший, как печатный пряник.

С притихшими его вершинами

Соседствовало небо важно,

И голосами петушиными

Перекликалась даль протяжно.

В лесу казенной землемершею

Стояла смерть среди погоста,

Смотря в лицо мое умершее,

Чтоб вырыть яму мне по росту.

Был всеми ощутим физически

Спокойный голос чей-то рядом.

То прежний голос мой провидческий

Звучал, не тронутый распадом:

«Прощай, лазурь преображенская

И золото второго Спаса

Смягчи последней лаской женскою

Мне горечь рокового часа.

Прощайте, годы безвременщины,

Простимся, бездне унижений

Бросающая вызов женщина!

Я — поле твоего сражения.

Прощай, размах крыла расправленный,

Полета вольное упорство,

И образ мира, в слове явленный,

И творчество, и чудотворство».

Александр Блок

Преображение

Разверзаются туманы,

Буревестник на волне,

Пролетают ураганы

В бесконечной вышине.

В светлый день Преображенья

Дух безумца поражен:

Из неволи, из смятенья

Голос Твой услышал он.

Ныне скорбный, ныне бедный,

В лоне Вечного Отца,

Близ Тебя, в лазури бледной

Жаждет нового конца…

Лишь одна страна в тумане

(Буревестник на волне) –

Беспокойное желанье

Вместе с Богом – в вышине.

6 августа 1901

Валерий Брюсов

Три яблока

Три яблока, излюбленных преданьем,

Три символа земного мятежа,

В саду веков, воссозданном сознаньем,

Они горят, под ветром грез дрожа. Т

Ты, яблоко губительное Евы!

Ты вырвало из глаз эдемский свет,

На нас обрушив божеские гневы,

— Но было то — восстанье на запрет!

Другое — яблоко Вильгельма Теля,

— Свободы весть промчало над землей:

Одной стрелой в родного сына целя,

Стрелок в тиранов метился другой!

А третье — третье яблоко Ньютона;

Оно упало в час своей поры,

И понял ум незыблемость закона,

Что движет землю, небо и миры.

То третье яблоко вернуло рай нам,

Сравняло всех, владыку и раба,

Открыло нам дорогу к вечным тайнам,

Чтоб не страшила больше — и Судьба!