ТОРЖЕСТВО ПРАВДЫ

7 декабря 2008г. Именины

Отряд неровным строем торопился по слякотной дороге от железнодорожной станции в парк, в глубине которого, как язвы, зияли облупившиеся стены старой усадьбы. Сквозь черные остовы деревьев грязно-белое небо выглядело, как растрескавшееся зеркало, опрокинутое кем-то на землю. Они шли молча, грохоча сапогами. Смуглые лица были озабоченно-сосредоточенными и невиданный им самим страх и ненависть таились у них в глазах под козырьками и шапками. Они вышли к усадьбе, перед которой стояли, как зачумленные, покрытые темными пятнами скульптуры куросов и кор, обвитые пожухшим плющом. Кто-то выстрелил, и пуля со свистом процарапала плечо одной из фигур.

 - Ну, ребятки, дадим просраться буржуазной сволочи! – закричал шедший впереди отряда смуглый хлопец Богдан и выстрелил в одно из окон дома, стекло устало рухнуло в траву.

Усадьба принадлежала престарелой графине фон Баэр, в которой она проживала после смерти мужа и старшей дочери последние 18 лет вдвоем со своим больным сыном Карлом Иванычем. У дверей отряд встретила черная худая сука, в знак приветствия она вяло пошевелила висячим хвостом-поленом.. Один из пришедших в фуражке оттолкнул собаку прикладом винтовки и навалился плечом на дверь. Дверь легко поддалась, сорвавшись с верхней петли, она открыла вход в усадьбу.

Иван заглянул в комнату наверху. Занавесь тонкими струями пропускала сквозь себя белый свет с улицы. Сначала он разглядел силуэты, а затем темную, лежащую на кровати бесформенную фигуру и другую - скрюченную, сидящую подле в кресле.

- Карп, Карлуша помирает, батюшку бы… - горестно прошептала графиня.

Карл Иваныч периодически вздрагивал и глотал воздух. За спиной Ивана послышались уверенные шаги Богдана. Снизу доносился грохот и звон бьющейся посуды из перевернутого серванта.

- Ну! Что тут? – спросил он властно.

Графиня вздрогнула. В темноте ее устремленные на пришельцев глаза были похожи на черные пустые глазницы… Богдан сорвал с окна занавесь, обнажив убогость графского быта. Карл Иваныч лежал навзничь с открытыми глазами, его губы еле заметно дрожали и пот проступал на одутловатом лице. Богдан брезгливо замахнулся на него, но ресницы больного не дрогнули. Богдан был зол, потому что это убогое семейство не давало ему возможности бороться за провозглашенные идеи молодой революции… Он увидел свое распаленное ненавистью лицо в зеркале и выстрелил в него.

 - Ненавижу эти буржуйские сопли.. Ну, чего ты смотришь? - заорал он на Ивана, - тащи их вниз!!!!

Еще несколько солдат поспешили на помощь, они стащили Карла Иваныча с кровати и потащили его вниз по лестнице, его босые посиневшие ноги подскакивали на ступеньках.

- Как.. Как же вы, ироды, при живом царе, пред глазами божьими….

- Нет больше царя, бабуся. Теперь есть равноправная власть пролетариата! – сказал молодой солдат с еще не изуродованным самогонкой лицом, стаскивая графиню следом за Карлом Ивановичем.

- Отцы небесные! – ахнула графиня и обмякла в руках солдат.

Их бросили рядом на мраморный пол гостиной. Карл Иваныч начал судорожно и часто дышать, изо рта у него заструилась кровь. Он захрипел и замолк… Графиня слабо запищала и потянула руку, чтобы нащупать лицо сына.

Богдан сидел злой в кресле, отряд обыскивал усадьбу. Двое солдат смеялись, мочась в камин.

- А ну, братцы, за революцию! – крикнул им с галереи одноглазый мужик с ожогом на пол-лица, и сверху полетели книги. Молодой солдат вспарывал штыком мягкую мебель в поисках графских сокровищ. Богдан сидел молча, зло поигрывая своим револьвером.

В дверь втащили пожилого мужчину и толкнули на пол к ногам Богдана.

- Вот какой-то шавырялся на заднем дворе.

- Ты кто? – спросил Богдан с надрывом.

 -Я.. я эта… нн..ээ..хх.. Живу тут недалеко..

Графиня преподняла голову:

- Карп, Карпуша, Карл Иваныч помер… Похоронить бы…

 -Аа, буржуйский прихвостень, значит! – Богдан покраснел от ярости и приставил наган ко лбу Карпа.

 -Нет, нет, ваш благ.. ээ.. Никак нет! Эту особу я не знаю. И всегда питал к ней недоверие и хвала святы… ээ.. слава революции, что правда восторжествовала по всей земле русской.

- По всий земли русской, говоришь… - Богдан выстрелил ему прямо в лоб. Карп завалился набок, как мешок с картошкой.

Графиня снова еле слышно запищала и застыла на холодном полу.

 - Богдан, в этом вражеском логове нету ни хера. Полдома заколочено, а в комнатах пусто.

- Уходим. – Богдан встал с кресла, распорол его и ничего не найдя перевернул, поддав под него ногой.

Богдан побывал во многих домах, но даже его поразило запустение этой усадьбы. Он посмотрел на скучно лежащие на зябком полу трупы старухи и ее сына, на вспоротые кресла, смахнул с каминной полки фигурку крадущегося зверя и крикнул: «Поджигай!!!»