"И ТОЛЬКО ВЫСОКОЕ СПАСАЕТ..."

               «И ТОЛЬКО ВЫСОКОЕ СПАСАЕТ…»

                      (Интервью с лауреатом Всероссийской премии имени М. Ю. Лермонтова за 2019 год – поэтом и прозаиком Дмитрием Дариным взял  Валерий Сухов)

В. С. Дмитрий, как и когда Лермонтов вошёл в вашу жизнь?

Д. Д. Как и у всех  - в нормальной еще, советской школе, где преподавали то, чем гордилась страна. Но, честно говоря, поэзия Лермонтова – кроме, пожалуй, «Бородино» и «Паруса» и особенно «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»  в мою мальчишескую душу тогда не вошла, школьником я вообще считал поэзию пустой человеческой затеей, неким обязательным предметом для саморазвития, но не для серьёзного изучения, тем более не для профессионального занятия. И коли уж сам Пушкин писал прозу, то проза и есть главная литература – так я считал довольно долго и после школы, но в те годы именно лермонтовская проза меня действительно поразила… До сих пор мне обидно за штабс-капитана Максим Максимыча, которого окатил холодным душем Печорин при их случайной встрече. До сих пор стоит перед глазами картина плачущего над своим конём Казбича и, тем более, погоня за ним, увозящим Бэлу, Максим Максимыча и Печорина. Уже с  годами я отмечал в лермонтовской прозе сознательную, пушкинскую простоту изложения и рождаемую этой такой сложно поддающейся другим простотой живописность и выпуклость каждой фразы, каждой строки.

В. С. Вы в первый раз в Тарханах? Каковы  впечатления от  лермонтовской « малой родины»? Что вас здесь особенно поразило?

Понятнее ли стали строки «Люблю отчизну я, но странною любовью. Не победит ее рассудок мой…»?

Д. Д. Оставлю ответ на вопрос – что «поразило» на потом, главное в любом впечатлении – послевкусие. А вот строки из стихотворения «Родина», на мой взгляд, не могут стать более или менее понятными. Истинная русская поэзия – это воздух, который мы вдыхаем, не задумываясь. И «Родина» мне нравится именно потому, что её нужно вдыхать, а не понимать, что совсем не скажешь о многих стихах Лермонтова «от головы». Именно поэтому «не победит рассудок мой», который часто побеждал в других произведениях, именно поэтому «чета белеющих берёз» - строка уже, скорее, есенинская, вернее - всерусская. Что тут понимать – любоваться и радоваться!

В. С. Согласитесь, что Лермонотов  – очень музыкальный поэт. Его поэзия, как музыка. Какие из романсов на стихи Михаила Юрьевича вам особенно дороги?

Д. Д. Меня просто не поймут, если я не назову в числе первых «Белеет парус одинокий», да ещё в блистательном, с лермонтовской интонацией, исполнении С. Лемешева… Но меня завораживают другие лермонтовские шедевры, такие, как например, как «Ты идешь на поле битвы» - звучит современнее многих песен о недавних и еще незавершенных войнах. Поэтому переложено не только на романсовый лад, а поется в любых жанрах и применимо хоть к Афгану, хоть к Чечне, хоть к Донбассу. Вот в чем сила вечных строк – они созвучны сердцам всех поколений, потому что выражают общее в них, в нас.

Но всех милее моему сердцу романс «Выхожу один я на дорогу» (муз. Е. Шашиной) - и хотя все лермонтовские стихи вечны, этот стих (романс) вечен по-особому – как струна, которая вдруг резонирует со всем бывшем в русской поэзии (Пушкин), так и грядущим (Есенин) и возможно грядущим – вплоть до скончания веков.

«В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сияньи голубом...»

В. С. А что значит песня в вашей жизни? Какие песни на ваши стихи стали особенно популярны? Кто их исполняет?

Д. Д.  Гоголь в «Учебной книге словесности для русского юношества» отчетливо сформулировал: «Песня составляет самый богатейший отдел поэзии у народов славянских». Тут не поспоришь – песенное начало, должно быть, заложено самой природой в русском слове. Оттого, наверное, у меня, никогда песенных текстов не писавшего, более двух сотен песен, написанных на мои стихи самыми разными композиторами – Александром Морозовым, Владимиром Пресняковым (ст.), Олегом Ивановым, Борисом Зиганшиным, Владимиром Купцовым, Анатолием Верещагиным, Владимиром Бородиным, к огромному горю, трагически погибшим в прошлом году, и многими другими, подчас и лично мне незнакомыми. Поэтому и количество песен я оцениваю приблизительно, так сказать, «по нижнему краю». Я очень радуюсь, когда песня на мои стихи нравится именно мне, а не композитору или исполнителю, которых накопилось изрядно. Мои песни входят или входили в репертуар Александра Морозова, Иосифа Кобзона, Александра Маршала, Олега Иванова, Владимира Преснякова (ст.) и Владимира Преснякова, Михаила Евдокимова, Алексея Глызина, Надежды  Крыгиной, Сергея Зыкова,  Евгения Южина, Татьяны Ветровой, Татьяны Липовенко, Александра Кальянова, Василия Пьянова, Александра Шалунова, Елены Баклановой, гр. «Самоцветы», гр. «Рядовой Дарин», Государственного ансамбля российского казачества «Казачий курень» (Волгоград), Государственного ансамбля казачьей песни «Криница» (Краснодар), Государственного Академического народного хора им. Е. Попова (Рязань) и других исполнителей. Ну, а какие песни и в чьем исполнении стали особенно популярны, мне лично судить сложно, но больше всего на Ютюбе просматривают «Бескрестье» (муз. Вл. Пресняков - ст.) в исполнении безвременно погибшего в автокатастрофе М. С. Евдокимова, «Милую» (муз. А. Морозов) в исполнении Сергея Зыкова и Александра Шалунова, «Соберу Россию по росинке» (муз. Б. Зиганшин) в исполнении нар. артистки России Надежды Крыгиной, ну и так далее. В разные годы были популярны разные песни – пятнадцать лет назад вовсю крутили «Журавли, журавли» на музыку Владимира Преснякова старшего, которых так проникновенно исполнил Александр Маршал, потом гремел «Спас» группы «Рядовой Дарин» (муз. Л. Каминер). В последнее время набирает обороты наш ударный хит с Александром Морозовым «В родных местах» (другое название – «Колосится месяц») в неподражаемом исполнении Алексея Петрухина и группы «Губерния».

В. С. А в чем на ваш взгляд заключается актуальность повести «Синдром бабочки»? Ведь ее публикация стала событием в литературной жизни. И именно за эту книгу вы получили Лермонтовскую премию?

Д. Д. Я когда-то случайно услышал это красивое название. И когда узнал, какая страшная детская генетическая болезнь за ней стоит, поразился этой пропасти между красотой названия и смертоносностью недуга. «Синдром бабочки» или буллезный эпидермолиз – это отслоение кожи у ребёнка при малейшем прикосновение к ней – как пыльца на крыльях бабочки – отсюда и название. И я уже не мог не написать про это. Но сама повесть – не про генетическую болезнь, а про генетическое лекарство – любовь. Настоящую, русскую, жертвенную. И каждый герой повести получает по любви или нелюбви, по степени своего сопротивления добру. Нами правят последствия наших поступков, но еще больше – последствия наших мотивов. И низкий мотив не может не кончиться трагедией, и только высокое спасает. Лев Аннинский в предисловии к книге сформулировал интересную мысль: «Человечество чует, как с него сходит кожа…». В эпоху монетизированного социума любовь остается последним лекарством для всего человечества.

Хочу  отметить, что  фондом «Осиянная Русь» как издателем книги «Синдром бабочки»  подписан договор с директором фонда «Доброе сердце. АиФ» Маргаритой Широковой о перечислении части тиража на лечение детей, больных этим синдромом, которые есть на попечении этого фонда.  

В. С. А каков он герой нашего времени? В каких ваших произведениях он выходит на первый план?

Д. Д. В той же книге «Синдром бабочки» есть не только титульная повесть, но и рассказы. В каждом из них – свой герой нашего времени, подчас противоположный предыдущему. Откройте «Тракторист Серёга» - и узнаете сразу русского человека в движении от плохого к хорошему и обратно (самое вкусное описание русской бани и русского парения во всей отечественной литературе найдете именно там, ей-ей)… Прочитаете «Завещание» - и сразу узнаете тех, кто считает себя «героями нашего времени», но кроме брезгливого к себе отношения у «негероев» ничего вызвать не может. В первой и довольно давней уже моей повести «Барак» (книга «Русский лабиринт») показаны отстои общества, в духе горьковского «На дне», но почти в каждом из опустившихся материально и внешне людей в силу каких-то неожиданных обстоятельств проступают такие высокие человеческие черты, что даже отпетого хулигана и бывшего зека Баламута в тот момент хочется назвать героем нашего времени в настоящем понимании этого слова.

В. С. Долгие годы вы возглавляете жюри Международной премии имени С.

А. Есенина «О Русь, взмахни крылами…». Как известно, Лермонтов в юности был одним из самых любимых поэтов Есенина. А что, на ваш взгляд, сближает и роднит двух гениев русской поэзии Лермонтова и Есенина?

Д. Д. Частично я уже ответил на этот вопрос выше – через поэзию этих кудесников русского слова иногда протянута общая нить, струна, которую заставил дрожать еще Пушкин, и которая входит в резонанс с высокими сердцами всех поколений. Эта струна называется национальное самосознание, а резонансный эффект – восторгом за причастность к русскому миру. Хотя корни у них разные, но почва одна – русская. И Есенин, как живший позже, не мог полить из своей лиры лермонтовские корни, а вот Михаил Юрьевич смог. Недаром же известно из воспоминаний современников (Вс. Рождественский), что Есенин любил напевать на свой лад лермонтовское «Завещание». А там есть и такие строчки:

Пускай она поплачет...

Ей ничего не значит!

Теперь гляньте на есенинский «Над окошком месяц»:

«А теперь я милой ничего не значу

Под чужую песню и смеюсь и плачу…»

Почва. Почва и трагическая судьба переплела их высокие кроны от разных корней.

В. С. Вы стояли у истоков создания издательства фонда «Осиянная Русь» и литературно-общественного журнала с таким же названием. Чем занимается фонд? Какое благое дело он творит?

Д. Д. Полное название – Национальный Фонд развития культуры, туризма и ремёсел «Осиянная Русь». Из названия вытекает и занятие. Мы стараемся открывать молодые и новые таланты в области литературы, песенного искусства и народных промыслов, организуя для них фестиваль «Осиянная Русь» - в этом году полуфинал состоится 25 августа на борту т/х «Союз», который пойдет по Москве-реке и Клязьменскому водохранилищу до Жостово и обратно.  Финалистов же в каждой номинации будут оценивать читатели портала «Осиянная Русь». Кстати, буду очень рад, если поэты и писатели Пензенского края будут присылать на портал свои произведения или напрямую публиковаться там в «Свободном микрофоне» .Обычно фестивальный год заканчиваются гала-концертом, в котором принимаю участие и наши победители. На фестиваль приезжают из разных городов и даже стран, у нас есть региональные координаторы в Санкт-Петербурге, Минске, Великих Луках, Сергиевом Посаде, Звенигороде, вот в Пензе отчего-то пока нет. Надеюсь, что и пензенцы приедут на фестиваль  в этом году, а координаторы этого фестиваля появятся в городе на Суре.

В. С. На премию имени М. Ю.  Лермонтова вас выдвинул журнал «Сура», на обложке которого мы видим лермонтовский профиль. А что значит этот журнал для вас? Какие ваши публикации в пензенском журнале вам особенно дороги?

Д. Д. Сразу должен выразить самую сердечную благодарность всему коллективу журнала «Сура» и её бессменному главному редактору Борису Шигину. Именно в «Суре» первым был напечатан мой «Барак»…, многие рассказы и, наконец, сама «победная» повесть «Синдром бабочки». Поэтому журнал «Сура» стал неким лоцманом в нашем довольно извилистом и илистом литературном фарватере для моего именно прозаического фрегата. А лоцману при удачной проводке полагается кричать «Виват»! Что я с удовольствием и делаю.

В. С. Поздравляю вас с вручением премии имени М. Ю. Лермонтова и желаю, чтобы бунтарский лермонтовский дух помогал вам не останавливаться на достигнутом и творить во благо России.

 Валерий Сухов