СБОРНИК ПРОЗЫ «НЕДЕЛИМОЕ РУСЛО»

Единство вечных истин

О сборнике прозы «Неделимое русло»

Данный сборник Союза писателей России и Союза писателей Беларуси – своеобразное продолжение предыдущей книги поэзии «Неделимое русло» – это длительный и конструктивный диалог национальных культур, говорящий о постоянстве народных традиций, о нерасторжимости духовной общности славян. Если первая книга захватывала многокрасочной полифонией поэтических голосов, то другая притягивает тематическим разнообразием прозаических произведений, их вдумчивым содержанием, эстетическими и мировоззренческими коллизиями. Современная отечественная литература заключает в себе не только народные традиции, но и общечеловеческие ценности, обогащенные историческим опытом предыдущих веков. Внимательное чтение книги прозы в очередной раз подтверждает мысль об уникальном пространственном взаимопроникновении наших литератур.

Сегодня, когда мы наблюдаем повсеместное разрушение смыслов, литература становится спасительным потенциалом, сохраняющим актуальные истины для нынешней эпохи, для всех людей и для каждого конкретного человека. Писатели, многие из которых являются признанными мастерами слова, лауреатами престижных литературных премий, стремятся к реализму, к правде как архиважной форме овладения действительностью. Авторы концентрируют в своих произведениях плотность серьезных смыслов, что является доминирующей чертой всех текстов. Владимир Одоевский когда-то заметил: «Еще не было на свете сочинения от мала до велика, в котором бы волею или неволею не отозвалась чужая мысль, чужое слово, чужой прием…» И все же, перекликаясь тематически, прозаики придерживаются собственных художественных приемов, обладают индивидуальными стилистическими и речевыми особенностями.

Литература – это река времени, по которой мы плывем, река с глубинным течением, имеющая свое «неделимое русло», символизирующее преемственность и взаимосвязь поколений. Единство исторического пути, объединяющее наши народы, роль личности в истории, ее воплощение в литературе – все это стало для писателей интересным объектом исследования. Преодолевая время, мы встречаемся с далекой эпохой наших предков, родных нам не только по крови, но и по духу.

Так российский писатель Андрей Антонов в очерке «Убит поэт, слуга Отчизны…» рассказывает о малоизвестных фактах гибели выдающегося русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, делая акцент на события, предшествующие его трагической кончине. Автор ставит благородную задачу – очистить «память поэта от шелухи», от несправедливых домыслов и наветов, всего наносного и лживого, высветить его образ, который служил и до сих пор служит «Солнцу, Свету и Правде». Достаточно любопытна и подкреплена фактическим материалом выдвигаемая им версия о «спецоперации по устранению, а точнее сказать убийству, гениального русского литератора, общественного деятеля, а возможно, и … талантливого разведчика». Поэт состоял на дипломатической службе в Коллегии иностранных дел – сей факт его биографии малоизвестен в силу определенных и закономерных причин. Андрей Антонов ссылается и на авторитетные исследования писателя С. Ю. Порохова. Машина по дискредитации русских гениев работала неустанно, и слишком яркая личность Александра Сергеевича Пушкина, подлинного «певца русской старины, патриота, призывавшего держаться русских традиций», многих не устраивала. На этот счет Андрей Антонов, чтобы исключить какие-либо сомнения, бросающие тень на честное имя поэта, вполне резонно и логично размышляет: «Но мог ли безответственный повеса, пренебрежительно относившейся к государственной службе, своей стране оставить нам такое колоссальное и содержательное творческое наследие, уйдя из жизни всего в 37 лет». Андрей Антонов воссоздает исконно русский мир гениального провидца XIX века.

Автор говорит и о преступной роли Дантеса, сделавшего после смерти Пушкина блестящую карьеру во Франции и уничтожившего собственную дочь за то, что она считала его убийцей, совершившем роковой выстрел в «сердце русской культуры».   К примеру, белорусский продолжатель Есенианы Петр Радечко в своей книге «Реабилитированный Есенин» страстно и аргументированно отстаивает честное имя чародея русского слова от нападок и лжи того же А. Мариенгофа, проливая свет на его неоднозначный «Роман без вранья» и предостерегая читателя от пагубной опасности перетолкования классики. Любопытна и литературоведческая работа российского писателя Бориса Попова, живущего в Беларуси и занимающегося родословными связями семьи Пушкиных. В статье «Пушкин, Ратша и Бог Папа» он напоминает всем, что фамилия Пушкин была у поэта по линии отца и матери, когда очень часто журналисты и литературоведы намеренно уводят его имя «далеко в сторону от русских корней». «Пушкин унес с собой великую тайну, которую мы еще долго будем разгадывать», – писал всеми признанный пророк-философ Федор Достоевский. Пушкинская лира неисчерпаема по мысли. Убив поэта, убили и Россию. И не случайно известный художник русского слова Светлана Сырнева скажет о том, что «с детства воспитанный Пушкиным человек при какой угодно тяжести бытия становится счастливым».

Любая традиция предполагает диалог с предшественниками и не исключает поиска новых путей, необходимых для развития и движения вперед. Белорусский автор исторических книг Эдуард Корнилович в очерке «Сподвижник Достоевского» ведет речь о весьма незаурядном общественном деятеле, одаренном педагоге Иване Ястржембском, судьба которого пересеклась с судьбой великого писателя, оставив неизгладимый след в его жизни, чем он больше всего и гордился. Иван Ястржембский, молодой преподаватель политической экономии и статистики Петербургского технологического университета, посещая кружок петрашевцев, задумывается о несправедливости политического строя в стране, о неравенстве условий жизни людей. Об этом говорил открыто и Федор Достоевский, обращая пристальное внимание на то, как маленькая кучка богатых пользуется всеми благами, когда остальное большинство прозябает в нищете. Доброта, чистота духа, которыми обладал талантливый писатель, навсегда покорили нашего земляка и спасли от неминуемой каторжной гибели. Дружба с Достоевским открыла ему «свет истины» и правды. «Родство славянских душ, духовное родство братьев, для которых святее всего сострадание и солидарность», – так характеризует Эдуард Корнилович благородные отношения двух единомышленников. Сам Федор Михайлович Достоевский постоянно стремился достичь идеала, мечтал о лучшем. Вот как в книге «Лик земной и вечная истина» пишет о нем литературовед А. Е. Кунильский: «Прошедший через обряд смерти Достоевский глубоко прочувствовал ценность жизни, радость пребывания в Божьем творении». Будучи гениальным исследователем человеческих душ, он высказывал великую по своей глубине и верности мысль: «При начале всякого народа, всякой национальности, идея нравственности всегда предшествовала зарождению национальности, ибо она же и создавала ее». И, разумеется, нам славянам никоим образом нельзя забывать об этом!

Красочными и зримыми историческими примерами проиллюстрировал свое повествование «Студент военной разведки, или Хождение в Индостан негласного агента русского Генерального штаба в 1905–1906 годах» военный журналист Сергей Порохов. Он приоткрывает завесу тайн мировых империй, игравших ведущую роль на политической карте начала ХХ века: Российской и Британской. Помимо захватывающего приключенческого сюжета, прозаик отдает предпочтение первостепенным истинам русских офицеров – чести, доблести и долгу служения Отечеству. Честь превыше всего! Именно она была завещана нам бесстрашными предками.

Белорусский писатель Александр Комаровский раскрывает одну из далеких исторических страниц Беларуси, ее древнюю самобытность в рассказе “Турыныя рогі”. «Князь Радзівіл даўно аб‘явіў дзень вялікага палявання…», – день большой охоты на первобытного дикого тура, и мы погружаемся в стародавнее прошлое, не лишенное в авторских описаниях национального колорита и имеющее отношение к богатейшему роду Радзивиллов.

Современный литературный процесс – это процесс самопознания, непрестанного созидания и общенародной памяти, которая, безусловно, служит залогом успешного будущего. И здесь нельзя не сказать о мощной теме войны, сплотившей наши народы обоюдными испытаниями – единым Подвигом и единой Победой. Смыслообразующим фактором генетического и цивилизационного кода нашего общества является патриотизм. Личность и патриотизм – понятия неразделимые. И сейчас крайне важно, как никогда, сформировать и представить объективный взгляд на феномен войны. Хотелось бы обратить внимание на такой момент: многие авторы сборника – дети войны, дети военного поколения, познавшего все тяготы сурового лихолетья.

Российский писатель Владислав Федотов в рассказе «Васильки» передает воспоминания живого свидетеля Великой Отечественной войны, Марии Николаевны Васильевой, которая поведала свою правду о тех трагических событиях. Главное, как замечает автор, – сам человек, человеческое измерение выстраданного опыта, подкрепленное жизненным и литературным фактом, достоверным биографическим материалом. К сожалению, ветераны и очевидцы военного и послевоенного времени уходят от нас. А правду, несмотря ни на что, надо сохранить и передать детям и внукам. Судьба обычной женщины, лишившейся мужа в годы репрессий, перенесшей фашистскую оккупацию и смерть дочери, расстрелянной немцами, потрясает мужеством горькой исповеди. Вспоминается пронзительная военная повесть русского писателя Виктора Чекирова «Хлеб моего детства», когда в нечеловеческих условиях голода и холода, лишенные самого элементарного, взрослые и дети оставались людьми.

В Беларуси тема войны давно приобрела общенациональное звучание. И белорусская литература прочно стоит на передовых рубежах, создавая целостное знание о человеке в экстремальной ситуации. Трагический накал миропонимания позволяет художникам слова осознать сложность человеческой души, почувствовать драматическую амплитуду жизни в решающий и напряженный момент истории, требующей от каждого максимальной внутренней отдачи. Впечатляет художественной силой и оголенной правдой отрывок из романа «Операция кровь» Николая Чергинца, одного из самых читаемых писателей Беларуси, автора более 40 литературных произведений и более 50 научных трудов. Автор смело касается проблематики глубин и бездн души человека на войне, жертвенно освоенной военной литературой. «Там, где начинается боль, начинается литература», – верно сказал писатель военного поколения Нодар Думбадзе. Вот и поэт Анатолий Аврутин, лауреат Национальной премии Республики Беларусь, анализируя роман «Операция кровь», отмечает его исключительную пронзительность и фактическую достоверность, автобиографичность и строго документальную повествовательную основу, дав точное название своей рецензии «Боль, которая не кончается». А в повести «Человек из книги Гинесса» он как раз и рассказывает о детстве Николая Чергинца, трагической судьбе его сестер, именно в те суровые годы и формировался волевой характер автора романа «Операция кровь», характер, который помог ему выстоять и добиться уникальных жизненных и творческих результатов.   

Пришло время и назрела необходимость восстановить правду, ведь у добра и зла должны быть свои имена. Сегодня идет жестокое противостояние этих полярных сил.    Центральная линия сюжета в романе – организация операции по спасению свыше 500 детей из концентрационного лагеря смерти в поселке Семково, расположенном под Минском. На территории Белоруссии, оккупированной Германией, было 14 детских лагерей, где у ребятишек выкачивали кровь для раненых немецких солдат. Другая, не менее страшная и основная линия романа, один из эпизодов которой разворачивается в приведенном отрывке, – массовое уничтожение евреев в минском гетто. Николай Чергинец рассматривает метафизику патриотизма и предательства на примере контрастных образов: Абрама Рабиновича, уничтожившего коменданта гетто Готтенбаха и отомстившего за смерть своей семьи и всех невинных жертв, и образа Абрама Липковича, настоящего Иуды, диаметрально противоположного отважно погибшему Рабиновичу, но, как известно, у предателей судьба похожая, его убили те, кому он служил. Подобные произведения – дерзновенные свидетельства никогда не умирающей боли, чтобы знали правду, чтобы помнили…

Наша литература о войне – значимый пример братской солидарности славянских народов и культур, неустанное постижение уроков истории. Убедительное доказательство этому – незабываемый очерк «Буг в огне» белорусского писателя и публициста, лауреата Государственной премии Республики Беларусь, Владимира Величко. Через наслоение времени, уносящее по волнам памяти, зримо проступает образ города-легенды Бреста, который в 2019 году отметит свое 1000-летие, город, что «вырос и возмужал на перекрестке огненных дорог». Автор совершает исторический экскурс, уделяя существенное внимание и русской культуре, оказавшей благотворное влияние на развитие города.

Брестская цитадель начала сооружаться в 1836 году, с тех пор произошло много знаменательных событий. Но эпохальным, вошедшим в вечность, стал подвиг героев Брестской крепости. Буквально в первый день Великой Отечественной войны ее защитники стоически держали оборону, которая длилась больше месяца. Невозможно такое даже вообразить, а ведь гитлеровцы отводили в стратегических планах на захват крепости не более 8 часов! Владимир Величко высвечивает в очерке мужественную роль генерала Дмитрия Карбышева. Опираясь на различные источники, автор говорит о разочарованиях фашистов, уже тогда начинающих понимать, что они совершили роковую ошибку, напав на СССР, хотя захватчики были еще далеки до окончательного прозрения своего неминуемого краха.

Достаточно интенсивное повествование Владимира Величко посвящено и партизанскому движению края, где примечательна личность Героя Советского Союза, командира партизанского отряда, Василия Коржа. Не остался в тени и подвиг белорусских комсомольцев-подпольщиков, вынесших немыслимые пытки в застенках гестапо и отдавших свои юные жизни ради нашей Победы. Здесь уместно привести гражданственное высказывание автора: «Память – это единственный рай, из которого нас нельзя выгнать», – сказал классик. Она скрепляет связь времен, пробуждает дух и патриотическое самосознание народа, не позволяет сбросить славную Победу с корабля истории, доставшуюся в великих муках и сражениях».

О том, как исторический выбор становится выбором человеческим, взывая к совести и личной ответственности, к непреходящему служению истине и добру – рассказ «Голас роднай зямлі» белорусского писателя Николая Малявко, в котором выразительно изображен образ певца земли белорусской – Якуба Коласа. Николай Малявко строит композицию рассказа на основе биографических заметок известного писателя, в частности, касающихся эвакуационного периода Великой Отечественной войны, его жизни в Ташкенте, когда в полной мере проявились патриотические качества Якуба Коласа: великая любовь к Родине и сильная боль – чувства, неотделимые от судьбы страны. «О, каб я меў такія рукі, / Зямля, абняў бы я цябе, / Каб сцішыць гора тваё, мукі / І сілу даць у барацьбе!» – призывно звучали строки стихов поэта. Якуб Колас испил горькую чашу войны вместе со своим народом: пропал без вести в конце 1941 года под Москвой его средний сын Юрий Мицкевич, но он нашел в себе силы не просто жить, а бороться и приближать день Победы. Николай  Малявко говорит о поразительных фактах: выдающийся писатель жертвовал все свои деньги на танковую колонну, клеймил позором предателей, активно помогал партизанскому движению, за что был награжден орденом «Боевого Красного Знамени». Поэт чутко слышал голос родной земли, отвечая ей своим проникновенным и самоотверженным словом: «Зямля мая, мая краіна! / Я чую твой прызыўны звон. / Прымі ж хоць слова свайго сына – / Не доўгі будзе твой палон».

Осмысливая войну, мы понимаем, что за героизмом масс стоит индивидуальность отдельного человека, когда раскрывается его личность и его путь на войне. И перед нами предстает не «плакатный» герой, а эмоционально-психологичный, близкий нашему земному восприятию. Такой, как в лирическом эссе «И радость обретенного спасенья доступна лишь тому, кто погибал…» поэта и прозаика из Беларуси Валентины Поликаниной, посвященном ее свекру-фронтовику Михаилу Александровичу Поликанину, гвардии младшему лейтенанту. Автобиографичность и документальность материала позволяет ей достигнуть большей убедительности, доверительности повествования и подлинной правдивости происходящего. «Мой свекор прошел всю войну с неослабевающей верой в Бога. С этой верой он, русский человек, освобождал и мою родную Беларусь», – пишет она. Икона Николая Чудотворца, которую Михаил Александрович нашел в день своего рождения, 4 июня 1944 года, «на болотистой кочке у деревни, что под Смоленском», не раз чудесным образом спасала ему жизнь, а еще «листок с написанным от руки 90-м псалмом вместе с крестиком был зашит в кармане солдатской гимнастерки». В старости, будучи уже тяжело больным, он все еще мог ясно и четко прочесть эту христианскую молитву, и не менее четко, что тоже чудо, проговорить «военную молитву», где и кем, в какой роте, батальоне, в каком полку, и в какой дивизии и армии, на каком фронте, он служил во время войны…

К сожалению, как показывает наше время, войны не заканчиваются. Необходимо, учитывая накопленный опыт героики былого, совокупить все в один чрезвычайный архетип войны. И вопрос патриотизма – это вопрос правды в литературе, момент истины и справедливости. Вполне естественно то, что в современной прозе феномен войны видоизменился, ведь окружающая действительность диктует другие подходы. Белорусский писатель Дмитрий Демидович в рассказе «Стихотворение» знакомит нас с молодым писателем, журналистом Андреем Корниловичем, приехавшим в город Грозный, чтобы воочию увидеть и самому прочувствовать непростую ситуацию войны, а еще чтобы встретиться с отцом человека, с которым случайно познакомился, проявив к нему свое участие и внимание. В динамичном повествовании пересекаются две абсолютно разные встречи, разительно отличающиеся: чеченские боевики и солдаты российских войск. В эпицентре каждой из них – поэт Андрей Корнилович, строки его стихов не могут никого оставить равнодушными, ни врагов, ни друзей, попадая в точку прицела, в самое сердце: «Пусть в другого стреляют там парня, / Только выстрелы там в меня».

Дмитрий Демидович в небольшой и сложной прозаической форме поднимает проблематику значимости человеческой жизни на войне, пытаясь уже в ином ключе представить ее реалии, переосмыслить устоявшуюся систему ценностей, когда не так просто определить врага, ведь многое в мире носит двойственный характер. Автор задумывается о бессмысленной жестокости войны, где наглядно проявляется не конфликт воюющих сторон, а конфликт личностный, когда писатель обозначает сегодняшнюю войну не только как подвиг, но и как истребление человека человеком. Здесь главное – не перешагнуть ту роковую грань, за которой начинается небытие.

Любая война страшна не только своими неизбежными жертвами, она прежде всего калечит людские души. Встает дилемма нравственного выбора, выдвигая на первый план существование человека и вскрывая глубины его индивидуального подсознания. События на Украине, совсем недавно братской для нас страны, истекающая кровью Новороссия, – рассказ белорусского писателя Константина Нилова «Красногвардейская шесть…» Главный герой Василий Остапович, дом которого разрушили украинские силовики, вынужден сделать свой выбор и вступить в бой с нацгвардейцами. Не зря, видимо, Альбер Камю когда-то сказал: «С несправедливостью либо сотрудничают, либо сражаются». Иного не дано. Всплывают в памяти и слова гимна отца Романа, православного русского поэта: «Знаешь: правда святая с тобой – Новороссия!» На ее защиту сегодня встали и писатели России, например, Дмитрий Дарин является членом Союза писателей Луганской Народной Республики, Захар Прилепин, отец четверых детей, сражается в рядах ополчения, в Донецке живет его семья.

Родина и вера – еще один нерушимый монолит, на котором основано бытие славян. Мастер слова Наталья Советная, активный инициатор укрепления российко-белорусских литературных связей, с проникновенной любовью описывает дорогие сердцу места в рассказе «Еменка». Ее лирическая героиня Нюрка всей душой прикипела к родной земле, находя только в ней смысл крестьянского бытования, в ее облике видится и неравнодушная личность писателя. «Стыдно пред Господом! Пуще всего стыдно за землю… За ту, что на бывших полях лозняком поросла, что у жилых хат дерном занялась. Не пашется. Не сеется…» – тревогой и затаенной болью проникнуто авторское слово. Судьба ее героини – это извечный русский путь, тесно связанный с землей, без которой России не выжить. И литература должна обращаться к народной жизни, должна призывать держаться за кровное, родное, как это делает Наталья Советная.

Вселяет надежду и рассказ российского автора Юрия Серба «Мальчик с ума сошел», приятно радуя тем, что наша молодежь, побывав за границей, увидев европейские страны, в конечном итоге, выбирает родину.

Отдает дань благодарности своей белорусской земле, совершая незабываемое путешествие по Припяти, и писатель Геннадий Пашков, лауреат Государственной премии Республики Беларусь. «<…> – Што за земля у нас – дзіва на дзіве?! – / Рукі разводзіў і сам ты не раз. / Што за гісторыя тут пахадзіла, / Столькі загадак данёсшы да нас?..» – напишет он поэтически в очерке «На крылах вятроў», ощущая собственную причастность к отчему краю, хранящему «духоўны скарб продкаў». Покоряют его персонажи – обычные люди и скромные труженики. Разве можно забыть простую женщину Рому Юльяновну, олицетворяющую всех женщин-матерей, переживших войну, затем тяжелейший период восстановления разрушенного хозяйства и не растративших добро и любовь?! Геннадий Пашков пытается актуализовать трагический потенциал истории, веря в жизнеутверждающую силу человека. Воистину можно назвать золотыми слова писателя о белорусском народе: «Крывавая гісторыя прайшлася па яго лёсе, апалілі пажары, а ён не ачарсцвеў, не азлобіўся, захаваў чыстую цнатлівую душу, ён і сёння ў нешта верыць, знаходзіць апраўданне перажытаму. <…> Хіба ж працавітасць, мудрасць, дабрыня і чысціня нашага народа – не тыя якасці, якімі б магла ганарыцца кожная нацыя, любы народ?»

Национальную самобытность, национальный колорит, уходящие корнями в фольклор и мифологию, ироничною философичность бытия вобрали в себя лирические зарисовки «Давид–Городокские каноны» писателя и драматурга Георгия Марчука, лауреата Государственной премии Республики Беларусь. Его Давид–Городок поражает красочной праздничностью, излучая подлинное счастье: историческое местечко в глубинке Полесья, древнем белорусском крае, – родина автора, пожалуй, самое светлое повествование в творчестве Георгия Марчука. Что для человека насущнее всего? Герои автора знают ответ и на этот вопрос. Только верующие люди могут так преданно любить свой удивительный город, во всем целиком полагаясь на Божью волю. И льются лирические строки о реке Горыни, уносящей и время, и человеческую жизнь, и недолговечную печаль, и быструю радость. Но остается родной очаг – «Ноев ковчег, колыбель» – корни предков. «Радуйся, если осталась отцовская хата, и есть куда возвращаться. Стократ радуйся, если есть не только куда, но и к кому возвращаться. Радуйся», – мудро пишет автор. Родные места, природа, любимая хата для белоруса –  целая вселенная, чтобы постигнуть ее – порой не хватает и жизни.

«Ищу Родину! Нет поэта без Родины», – открыто утверждал Есенин. Память о наших кровных истоках хранит природа, ее живительное дыхание становится для нас и дыханием Родины. Природа обладает совершенно особым ритмом, подчиняя и человека иному ритму мышления, настраивая его на тихую и размеренную созерцательность. Ты учишься у природы умению думать, заглядывая в глубь собственной души. Подобные размышления мы находим и в рассказе российского писателя Михаила Зарубина «Туманы по утрам». «Сколько тайн прячет в себе тайга!» – восхищается он, будучи классически влюблен в осень, в «буйство осенних красок», ведь в тайге «сосредоточена вся красота Сибири», вся необъятная Россия с ее бескрайними просторами. О них писал русский философ Николай Бердяев в книге «Судьба России», делая прозорливые обобщения о воздействии этих вечных пространств на судьбу и противоречивый характер русского человека, на загадочную русскую душу, жаждущую свободы, в отличие от тех же европейцев, во всем склонных к строгому планированию. «Негасимый свет и необыкновенную радость бытия» о тех годах детства подарила Михаилу Зарубину таежная природа.

Мастером романтической темы был Константин Паустовский, именно романтической, а не описания экзотических чудес, что нынче стало модным. Здесь сокрыта большая разница. Экзотика – всего лишь внешняя оболочка, когда как романтика уходит своими корнями в нашу жизнь и питает ее драгоценными соками. Такими же «животворящими соками» природа наполняла детскую душу и в воспоминаниях Михаила Зарубина. Автор словно обращается к каждому из нас: «Все мы живем на одной земле, все согреты одним солнцем, но у каждого есть свой край, уголок, клочок земли, где цветы душистее, солнце ярче, хлеб вкуснее…»

Всему начало в детстве. Счастье общения с природой, ее негаснущий свет передает и Людмила Московская в рассказе «Лиса», та далекая, ослепительно чистая и «ликующая даль» леса, которую запечатлело воображение художника, на протяжении всей жизни неотступно продолжает звать и манить автора. Владимир Набоков, имея с ранних лет пристрастие к длительным пешим прогулкам, а впоследствии и к далеким странствиям, считал, чтобы найти «единодушие с природой» – «надо быть одному». У всех есть сокровенные места, забыть о которых невозможно, как в цикле небольших очерков «На таежных перекрестках» писателя Александра Александрова. Природа учит и мужеству выживания, и формирует юный характер, учит пониманию красоты, навсегда впечатляя прелестью русских белоствольных берез, «поражая обилием красок, запахов, звуков». В русской литературе были подлинные писатели–натуралисты: Аксаков, Тургенев, Бианки, Пришвин, Паустовский. «Искать и открывать в природе прекрасные стороны души человеческой», – получалось у Пришвина. Когда он писал о природе, то писал и о самом человеке. «<…> Деревья, мох, грибы – как люди», – в таком философском единстве он видел мир.

О таинственном «слиянии русского человека с родной природой» говорит и российский писатель Игорь Дядченко в рассказе «Глотать, пить, ледяной ветер», тонко передавая острое, щемящее чувство России на фоне ее огромных грустных полей, хорошо знакомое многим путешественникам.

У каждой земли свои символы, свои образы природы. В Беларуси это: белый аист, зубр, Беловежская пуща. Молодой автор Алена Папко ярко живописует историю этого заповедного края, увлекая динамикой происходящего, доброжелательной открытостью своих персонажей (рассказ «Ваўчыца»). Прозаик Анатолий Крейдич в повествовании «Черная белка», основанном на воспоминаниях отца, описывает его юность, что была тесно переплетена с лесным миром. Не зря белоруса называют человеком леса. «В юношеской любви всегда участвует природа…» – был убежден Михаил Пришвин. И природа подарила лирическому герою Анатолия Крейдича это счастье любви.  Загадочен, заключая некую тайну, рассказ писателя Казимира Камейшы «Блудны лес». Его персонажи заблудились в лесу, собирая грибы. Но случайно ли это произошло? Видимо, и здесь всему причина – непостижимая закономерность. Интересна психологичная канва повествования, когда человек вынужден задуматься о собственных поступках, вынужден найти смелость заглянуть в себя.  

Жизнь и литература в своем обоюдном развитии стремятся к единству, к целостному восприятию мира. Собственно, все книги, затрагивающие философские проблемы, создавались и создаются, чтобы сказать о главных истинах, волнующих человека. Очевидная связь философии и литературы, их тесное взаимодействие – это широкое и еще пока до конца не освоенное поле деятельности, открывающее для художников слова большие творческие возможности. А ведь истину нужно искать везде, даже в самом низком, искать на дне души. В философском ключе поиска смыслов написан роман-эссе белорусской писательницы Натальи Костюченко «Время жатвы и время покаяния», получивший в 2017 году престижную награду – «Бронзовый Витязь». В сборник «Неделимое русло» из этого романа включена глава «Возраст и время». В литературном жанре психологической исповеди, которую нельзя просто так написать, а надо прожить самому, автор смело исследует природу человеческой души, поражая беспощадным самоанализом и оголенной правдой. Впечатляет философско-лирический стиль повествования, честность и мужество ее автобиографической исповеди.

«Ведь мы, люди, все удивительно похожи как в добре, так и зле», – замечает писательница, пытаясь постичь категорию времени, его быстротечные периоды, отведенные нам на земле. Современный литературный процесс требует обновления, поиска аккумулирующего начала, что позволило бы вести новый отсчет писательскому слову. И Наталья Костюченко придает частной идее общее звучание, обращаясь не только к национальной духовной традиции, народным образам, но и к забытой сегодня теории катарсизма – очищению души.

Зачем существует само Время? Автор интуитивно чувствует индивидуальное человеческое «Я», его сверхвременное и сверхпространственное бытие, тесно сопряженное с целым миром. Мы словно выходим за пределы обычного, линейного, времени, которое пропитывается чем-то иным, которое дышит вечностью. О философских категориях времени писал ученый Николай Лосский, считая вечность недосягаемой для нашего чисто человеческого разума, определяя ее как «нечто, чего мы не можем определить», как «опыт, до которого мы должны доходить понемногу долгой и трудной жизнью». Если существует Вечность, значит, там нет времени? – к подобным размышлениям подводит нас и глава романа «Время и возраст», возвращая нам «маленький бесплотный сгусточек детской души», что хранит память. На земле человек ощущает текучесть времени. Но Время, как отнимает, так и дает. С потерями приходит познание. «С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно долгое будущее; с точки зрения старости – очень короткое прошлое», – писал философ Артур Шопенгауэр. Жизнь словно проверяет нас старостью. И все же, как заключает Наталья Костюченко: «<…> умение быть старым – особое искусство <…> неспроста дан человеку это сложный, последний, но, возможно самый главный в его жизни период. Время остановиться и время задуматься. Время жатвы и время покаяния. А по большому счету – момент истины».

В лирико-философском плане разрешает морально-нравственные проблемы и писатель Валентина Поликанина в очерке «Возвращение». Его главная героиня, отчаявшаяся от обиды и одиночества мать, хочет уйти из жизни, но в самый последний момент вдруг появляется надежда, что все еще может наладиться, когда на смену губительным и страшным словам, разрушающим наши души, «словам-предателям, словам-грабителям, словам-убийцам» приходят и «слова-спасители, слова-утешители, слова-примирители», «совестливые, покаянные, омытые слезами», «заветные слова», воскрешающие нас к жизни. И за проникновенным словом автора слышится контекст бытия, и предстает жизнь во всем ее многообразии, ведь прощение – это и есть очищение. Наивысшая ступень проявления совершенной любви – умение прощать.

Состраданием к человеку пронизан и рассказ белорусского писателя Владимира Гавриловича, у которого аналогичное символичное и многозначительное заглавие «Возвращение». Драматична судьба старого Степчика, испытавшего Чернобыльскую трагедию, потерявшего любимую жену из-за смертельной болезни, отвергнутого собственной дочерью, одинокого и всеми забытого. Он принимает решение вернуться в родные места, ставшие зоной отчуждения, чтобы умереть там, где похоронена жена. Но не зря говорится в Библии, что «пути Господни неисповедимы», невозможно предугадать судьбу, непостижим промысел Божий. Степчик обретает новую семью и возвращается к жизни.

Писатели постсоветского пространства не могли не отразить в своих произведениях и перестроечную эпоху, противоречивую ломку устоявшихся приоритетов, не могли не показать человека в этот переходный период, его личность, сильную духовную основу, позволяющую выстоять в непростых жизненных условиях, когда кризис экономический повлек за собой и кризис нравственный. «Никогда нравственность не падала так низко, а над совестью не издевались так бесстыдно», – с болью в душе говорил настоящий русский писатель Валентин Распутин. Поиск правды, а отнюдь не счастья, о чем рассказывает и вся русская классика, извечная неустроенность русского человека, зависящего от тяжелых обстоятельств, прочитывается и у российского автора Александра Скокова (рассказ «На Востоке народ лучше»). Перестройка стала не историей, а новым веком «униженных и оскорбленных», по словам писателя Ивана Леонтьева, она стала веком обреченных на «изнурительную борьбу за выживание» (рассказ «Наши новые промыслы»). Целая галерея авторских персонажей проходит перед глазами, так и не вписавшихся в жесткие реалии, где все продается и все покупается, где очень трудно сохранить достоинство, не имея денег, являющихся мерилом всего. Личная судьба каждого человека всегда связана и с судьбой страны, в чем мы убеждаемся, читая и Николая Тропникова. «Россия – какое белое слово… <…> Почему-то подумалось», – пронзительно пишет он, когда физически невыносимо больно за ее брошенных, никому ненужных детей (рассказ «Ночные деревья»).

Философию поступка нашего современника прослеживает и российский прозаик Николай Коняев, талантливый мастер неожиданных сюжетов, он исчерпывающе анализирует двоякую природу человеческой натуры, непредсказуемо раскрывающейся в ситуации острого экстрима, способной и предать, и оболгать ближнего своего, и вознестись к небесам, благодаря вере и стойкости убеждений. А кто есть кто в его рассказе «Пётр» – судить и разбираться читателям. Николай Коняев обволакивает действие мистической аурой, изображая образ Спаса – «глаза, наполненные милосердной печалью и животворящим состраданием», глаза, спасающие главного героя, отводящие его от роковой черты. Петр смог остаться собой, смог выйти победителем из ситуации, казалось бы, практически безвыходной.

Белорусский писатель Михаил Поздняков, один из самых популярных авторов и энергичных общественных деятелей славянского братства, во второй книге сборника «Неделимое русло» выступает в необычном творческом амплуа, в очередной раз подтверждающем многогранность его дарования, – мистическом рассказе «Таинственная женщина», в котором он как бы уходит от реальности и в то же время повествование его во многом автобиографично. Впрочем, литературные тенденции не исключают подобную интерпретацию философских вопросов нашего сознания, предполагающих в свою очередь и психоанализ художественного произведения. Автор не может объяснить точно, что произошло с ним, находясь во власти гипнотического состояния, когда человека ведет чувственно-мистическая интуиция. Еще Федор Достоевский говорил, что самую невероятную фантастику мы можем наблюдать и в повседневной жизни, стоит только приглядеться.

Женщина, покончившая жизнь самоубийством, сопровождала его в лифте, как будто заставляла выйти автора за пределы осязаемого и очень сильного «энергетического поля», заставляла переступить непосредственное. Даже науке с постоянно меняющейся картиной вселенной сложно объяснить сверхъестественное, сравнимое лишь с магией, не поддающееся наблюдению и времени. Автор попытался приблизиться к живой тайне материального и духовного мира, увидев нечто предположительное и таинственное, он остается в своем повествовании психологически убедительным. Пусть  в чем-то данные попытки несовершенны, как писал философ Иван Ильин, зато каждый человек  свободен внутренне, обладая при этом личным независимым взглядом.

Мистичность происходящего, мистичность цифр в человеческой судьбе мы ощущаем и в рассказе Евгения Хвалея «Маці Хросная». Надо отметить, оригинальна и современная литература в стиле модерн, иронично-фантастичная, она теснейшим образом связана с окружающей природой вещей и событий, представляя нам свои красочные гобелены жизни. Гилберт Честертон замечал: «Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно – нельзя». Поэтому для человека собственная душа и страсти друзей, пожалуй, самое любопытное и занятное. Что может быть интересней мифов и легенд, придуманных людьми, как в «Сказке о неизвестном авторе» российского писателя Виктора Кудрявцева, перекликающейся с новеллами белорусского автора Николь Валье?! Ее «Обыкновенная история» – остроумные житейские зарисовки, пронизанные тонким юмором, многовариантные, но такие же непостоянные и капризные, будто блеснувшее на миг и погасшее счастье.

Не секрет, художникам необходимы определенные творческие усилия, чтобы сопрягать земное и небесное. «Когда человек любит, он проникает в суть мира», – был уверен Михаил Пришвин. Вот и белорусский писатель Дмитрий Петрович знает, если даже человек значим и самодостаточен, он не может быть счастлив, пока живет в одиночестве. Его герой полон решимости вырваться из сложившегося круга обстоятельств, и, кажется, ему это удается, он встречает любовь. Но являются ли благом страсти человеческие? Они губительны порой, но могут вызвать и обратные чувства: желание любить и прощать, желание жить дальше, подарив заманчивый шанс и вечную надежду (рассказ «Замкнёнае кола»).

Ничто так не помогает человеку, как литература православного мироощущения. Православная душа изначально настраивается на доброту и терпение, все милосердно прощая. Понять христианские ценности не отвлеченно, а в живых, осмысленных образах, в конкретных лицах стремится и писатель Валентина Поликанина. Ее эссе «А теперь пребывает сии три: Вера, Надежда, Любовь…» – божественная драматургия жизни, где улыбка и печаль ходят рядом. «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине: все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит…» – приводит автор «великие по значимости и непреходящие по силе воздействия» библейские истины, сопоставляя их с земным бытием своих родных, деда Степана и бабушки Маринки, с их нелегкой любовью, не имеющей пределов, которую можно назвать «любовью христианской», такая в ней ясная глубина и такая целомудренная прозрачность чувств. Восемь трудных лет дед Степан ухаживал за бабушкой, немощной, обездвиженной, изо дня в день смиренно отдавая долг служения любви. Разве это не подлинные сокровища высшей добродетели?!

Именно благодаря православному постижению жизни, мы приближаемся к самой большой тайне – Тайне Божественной. «На всех путях, какими ходят люди в мире, не обретают они мира, пока не приблизятся к надежде на Бога», – говорил и христианский подвижник VII века, Преподобный Исаак Сирин. Человеческое существование – это бесконечное стремление к цели. Достигать великой цели учит литература, ведь вся русская классика – плод православного восприятия. Особое место в истории России, как отмечает писатель Владимир Малышев, занимает Оптина пустынь, которая оказала огромное влияние на таких мыслителей, как Розанов, Леонтьев, Достоевский, Толстой,  нашедших там «тихую пристань» душевного просветления. В нравственном очерке «Советы оптинских старцев» Владимир Малышев знакомит нас с поучительными размышлениями старцев, оставивших простые и понятные молитвы, необходимые в праведной жизни, благотворные молитвы, не утратившие своей значимости и в наши дни.

Сегодня нас поглотила ложная умность при духовной пустоте, и оптинские старцы учили как раз не возвеличиваться, придавать смысл не материальным вещам, а обращаться к своей душе. По прошествии времени некоторые предсказания старцев особенно поразительны. «Будет шторм. И корабль русский будет разбит. Но ведь и на щепках и на обломках люди спасаются. И всё же не все погибнут. Надо молиться. Надо покаяться и молиться горячо… Явлено будет чудо Божие. И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль во всей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным…» – так, предвосхищая события 1917 года, провидчески предсказал судьбу России Преподобный Анатолий Оптинский. И русский человек – поистине человек небесного порыва – выстоял, преодолев и не один шторм, и не одну бурю.

Духовные контуры современной России, русского мира, словно отзываясь на откровения Владимира Малышева, открывает и православный, совестливый писатель Владимир Крупин, для которого «главная крепость России, она же единственная и последняя – Слово, Слово Божие, людьми подхваченное». Мудрая философия веры вселяет ему и выстраданный оптимизм, и прозрение: «Прохождение земной жизни, по учениям святых отцов, – это путь по долине скорбей и страданий. И что тут переживать – земная жизнь такая короткая, что ради вечной можно и потерпеть. И нужно», – откровенно пишет он. И «Книга Экклезиаста» гласит о том, что «подлинно год приходит и год проходит, а земля пребывает вовеки», и «нет ничего нового под солнцем». Так же и человек, всегда соглашаясь с ее философией, все-таки вопреки этому неизменному утверждению, будет верить в Бога, ведь Он каждый день приходит к нам и дарит новый день. И лишь в нашей с вами власти сделать его мимолетным или бессмертным.

В творческом, созидательном содружестве россиян и белорусов, схожих, как две ветви одного древа единой Руси, одного славянского истока, рождается Слово, одухотворенное преемственностью поколений, сплоченное нерасторжимостью идей гуманизма. «Не отдать великую отечественную литературу, не отупить русское Слово, песню, держаться до последнего – это сейчас дорогого стоит», – призывал сибиряк Валентин Распутин, честнейший писатель и настоящий гражданин своей земли. И сборник «Неделимое русло» дарит такое Слово, генетически вобравшее в себя память о нашей общей долгой и трудной дороге жизни, Слово возвышенное, зовущее к молитве и любви к Отечеству. Не бывает легких путей, «тесными вратами» мы входим в мир, и вспоминаются заветные строки русского поэта Владислава Ходасевича: «Затем, что мудрость нам единая дана: / Всему живущему идти путем зерна».

Людмила Воробьева,  литературный критик, член Союза писателей Беларуси.